ЧИСТОПОЛЬСКИЙ ВОЯЖ КОМАНДОРА

Глава 48
Командовать парадом буду я! Всем сёстрам по серьгам.

В корзине, кроме спиртного, было все то, что мог достать из-под полы и втридорога честный советский труженик, а именно: замороженная курица, палка сырокопчёной колбасы, большой кусок сыра «Голландский», шматок копчёного сала и баночка чёрной икры. Балаганов специально остановился и осмотрел это гастрономическое изобилие. Причмокнув, он выдал следующее:
— Как хотите, командор, но одним днём наш праздник не ограничится. Тут, кроме водки и бутылки «Шампанского», две бутылки армянского коньяка обнаружилось. Е-моё, да ещё и пять звёздочек!
— Условие, голуби, одно: к тостам и здравицам приступим не раньше, чем поспеет плов. Знаю я вас, Шура. Не забыли ещё вытрезвитель в Москве?
— Все-таки скверная у вас, Бендер, с годами появилась привычка вспоминать что-то неприятное. Причём в самое неподходящее время.
— Шура, в молодости я вас просто недовоспитал. Милиция увела вас с пятьюдесятью тысячами у меня на глазах, в самый разгар воспитательного процесса.
— Да сколько же вы будете вспоминать это, командор?
— Пока мы живы, Шура, пока мы живы.
Арнольд вовремя ввязался в разговор и сказал, что они уже подъезжают к рынку. Он вылез из машины и самолично пошёл выбирать продукты. Когда он вернулся, то обнаружил все так же добродушно брюзжащих друг на друга стариков.
Праздничный плов был великолепен. Переевший Балаганов уснул на диване перед телевизором, а Арнольд принялся за распределение призовых денежных средств. Остап взял со стола бутылку армянского коньяка и отправился к Варваре Леонидовне. Арнольда он уведомил, что вряд ли сегодня вернётся.

Глава 49

Думайте, Шура, думайте. Смотрины младенца.

Прошло пять дней. Рано утром явился Аркадий и напомнил о приглашении на смотрины. Он сказал, что уже приехали посмотреть на внука бабушка и дедушка малыша, то есть его тёща и тесть. Они знают о заслугах приглашённых, очень им благодарны и ждут сегодня на праздничный обед. Компаньоны как раз в это время завтракали. Усадили за стол и Аркадия. Именно в это утро Арнольд напёк обещанных Балаганову пирожков. Остап должен был признать, что они не хуже, если не лучше, тех пирожков, что приносила Варвара Леонидовна. За столом состоялось более близкое знакомство с Аркадием. Как оказалось, дом в Чистополе ему достался по наследству, и они с женой решили переехать в этот тихий и уютный город из какого-то северного городка. Остап сказал Аркадию, что он сам в настоящее время живёт по соседству с ним, а если точнее, то там гостит.
Бендер и на самом деле все это время жил у Варвары Леонидовны. Лично он сам предпочитал глагол «гостил», но Варвара Леонидовна уже вцепилась в него мёртвой хваткой и умоляла, чтобы он переехал к ней жить навсегда. Сам Остап ещё толком не определился в своих видах на будущее с этой женщиной. Несмотря на первый порыв влюблённости, в Варваре Леонидовне обнаружилось что-то такое, чего он не мог понять и принять. В первую очередь это касалось способов её заработка и образа жизни. Остапу стало ясно, что под видом гадалки, знахарки и ворожеи она занимается обычным шарлатанством. В молодые годы он и сам не чурался подобного рода способов добывания денег, но то были другие времена. Сегодня утром он с большим трудом вырвался из-под опеки Варвары Леонидовны, чтобы вместе с компаньонами обсудить будущее их сложившейся дружной команды. На время завтрака обсуждение этого вопроса было прервано, но, когда ушёл Аркадий, возобновилось. Балаганов и так и эдак предлагал всем остаться на постоянное место жительства в Чистополе. При этом он многозначительно напирал на то, что Остап нашёл здесь свою судьбу и заживёт, наконец-то, тихой семейной жизнью в их городе.
— Командор, — говорил он, — Варвара Леонидовна не женщина, а чудо. Вам никак нельзя её упускать. А какое хозяйство у неё образцовое: и куры, и гуси…
— Вы-то, Шура, откуда это знаете? Насколько мне известно, вы с ней даже не знакомы.
— Так вы сами об этом рассказывали. Я тоже, командор, не слепой. По вам видно, что она вас зацепила.
— Зацепила, расцепила… Хорошенькую перспективу вы мне предлагаете: пасти гусей на старости лет. Нет, Шура, давайте-ка в Черноморск собираться, да и Козлевич давно там корни пустил. Как вы, магистр, на это смотрите?
— А я что, я как все. Куплю на имя мамы дом на берегу Чёрного моря, пусть она морским воздухом дышит после тесной коммуналки. Для меня работа там уже есть, пойду в тот же ресторан к вашему, командор, приятелю. И Ринат с радостью к нам в отпуска будет ездить после пустыни или тайги своей дремучей.
— Слушайте, бортмеханик, здравые речи. Вам что, не понравилось в Черноморске? Опять-таки, друг ваш закадычный Адам Казимирович ждёт вас там не дождётся. Купите себе «Волгу» и будете вдвоём по побережью рассекать. Один на «Волге», второй на «Антилопе». Ещё неизвестно, кто кого обгонит. Недавно, перед нашим ещё приездом, Адам на «Антилопу» мотор от «Победы» форсированный поставил. Помню, такой случай был. Едем мы с ним на «Антилопе» в соседний городок, ну и обогнали какого-то пижона на новой «Волге», да ещё чёрной. Тому, видать, обидно стало, смотрим, поддал газа до отказа и, довольный, обгоняет нас. Пустил тут Адам Казимирович нашу «Антилопу» на волю, пижону только и осталось, что пыль глотать. Каким был наш Адам, таким и остался, вы его хорошо знаете. Решайтесь, Шура, решайтесь, вместе будете в железках своих копаться. А в Чистополе, боюсь, один останетесь.
— Не давите на мозоль, Бендер, я ещё не решил. А вот вы, смотрю, уже все решили? Что, прошла любовь, завяли помидоры?
В ответ Остап измерил Балаганова таким взглядом, что тот тут же осёкся и пробормотал:
— Молчу, Бендер, молчу. Извинения просим. Вы мне лучше скажите, когда «Волгу» поедем покупать? Вы обещали…
 — Раз обещал, то поедем. Весной, Шура, поедем, весной. А сейчас предлагаю по городу прогуляться и для младенца новорождённого подарков подкупить. Кто знает, что в таких случаях дарится? Арнольд, вы должны знать…
— Коляску в первую очередь, погремушки, ползунки, пелёнки,. — Арнольд наморщил лоб. — А если все это уже куплено? Самое верное, думаю, положить в конверт по сотне, в самый раз будет.
— А я от себя своему крестничку отдельный конверт подарю, — сказал Балаганов.
— Вот все и решилось, — подытожил Остап. — Хватит на сегодня дискуссий, пару часов можно вздремнуть. А вы думайте, Шура, думайте.
Смотрины прошли хорошо. Аркадий, его жена Нюша и её родители были очень благодарны нашим компаньонам. Конечно, они были удивлены необычайной щедрости гостей, особенно Балаганова. Подвыпивший тесть Аркадия все обнимал его и заставлял признаться, что тот работает на золотых приисках, где «куры денег не клюют». Балаганову наконец это надоело, и он сказал, что там на самом деле куры ничего, кроме денег, не клюют. Бортмеханик был очень растроган умилительным видом своего крошечного тёзки, а когда новорождённый сказал ему лично «агу», даже прослезился. Он отвёл Бендера в сторону и предложил ему сегодня же покреститься, чтобы стать полноценным крестным отцом новорождённого Санечки. Остап ответил, что они это сделают в ближайшее время. К ним подошёл Аркадий и, протягивая конверт Балаганова обратно, смущённо сказал:
— Вы не обижайтесь, Александр Петрович, но мы с Нюшей решили, что не можем принять такие большие деньги. Мы вам и так очень-очень благодарны и никогда не забудем, что вы сделали для нас и нашего малыша. Пожалуйста, не обижайтесь, прошу вас. Мы благодарны вам всем. Нам с Нюшей очень повезло, что в трудную минуту мы встретили таких замечательных людей, как вы.
— Послушайте, Аркадий, — ответил Балаганов, — эти деньги не вам, а моему тёзке Санечке. Можете положить их на отдельный счёт. Я скоро приму крещение и, надеюсь, вы не откажете мне, чтобы я стал для Санечки крестным отцом.
Аркадий трогательно обнял Балаганова, расцеловал его и сказал:
— Александр Петрович, о чем вы говорите! И мы с Нюшей, и наш малыш, и наши родственники будем просто счастливы, если у нашего Санечки будет такой крестный, как вы!
После смотрин компаньоны вышли на улицу и остановились, чтобы попрощаться. Арнольд и Балаганов отправлялись домой, а Остап сказал, что зайдёт к Варваре Леонидовне, но скоро вернётся.
Балаганов внимательно посмотрел на него:
— Дело, конечно, ваше, командор, но как ваш молочный брат советую не торопиться и ещё раз подумать. Лично для себя я сейчас решил, что никуда из Чистополя не уеду. Здесь у меня появился мой крестник Санька, и я хочу, чтобы он рос у меня на глазах. А к вам я буду приезжать вместе с Ринатом на своей «Волге». Буду подгадывать к его отпускам и заезжать за ним в Москву. А Арнольд нам будет закатывать пир на весь мир в своём ресторане.
— Да будет так! — сказал Арнольд.

Глава 50
Желания сбываются.

Прошло несколько месяцев. За этот промежуток времени много изменений произошло в жизни компаньонов. Изменения произошли и в жизни супружеской четы Аглаи Харитоновны и Алексея Ивановича. Он и далее будет называться этим именем, несмотря на то, что он фактически Александр Иванович, бывший подпольный миллионер. Наворованные у государства миллио­ны и привели его в конце концов в клинику г. Казани.
Несмотря на старания доктора Гвоздодерова о скорой выписке, в клинике Алексея Ивановича лечили ещё долго. Вместе с Аглаей Харитоновной он находился там до самой весны. Известный профессор, который курировал этого редкого пациента, так увлёкся разными методами лечения, что ни в какую не хотел его выписывать. Профессора можно было понять. Он заканчивал монографию об этой редчайшей болезни, и ему постоянно нужны были новые данные о ходе лечения и самочувствии пациента. К сожалению, самочувствие Алексея Ивановича не менялось, несмотря на старания врачебного персонала. Какие бы новые методики и препараты ни применялись, все основные показатели, такие как температура, артериальное давление и прочее все время выписывали кривые на различных графиках. В то же время это был самый спокойный пациент клиники. Он уже давно перестал плакать и все свободное время рисовал домики и показывал эти рисунки жене и Николаю Фомичу. Кроме домиков, он пытался и что-то писать, но разобрать эти каракули было невозможно. Николаю Фомичу все же удалось уговорить уважаемого профессора, чтобы Алексея Ивановича перевели, наконец, в Чистополь на амбулаторное лечение.