ЧИСТОПОЛЬСКИЙ ВОЯЖ КОМАНДОРА

Глава 43
Финальный час наступил

Остап, всё это время вовсю орудовавший ложкой, кивнул и сказал:

— Слушаю я вас, голуби, и удивляюсь тому, что мы ещё не спились. У одного всегда при себе выпивка, второй готовит такие блюда, что грех не выпить. Догадываетесь, чем это может закончиться? Переход на здоровый образ жизни для нас нереален. Разливайте, Шура, чего застыли?
Арнольд, осушив свою рюмку и немного подумав, изрёк:

— А вот если бы дядя Шура был с нами утром, командор, мы бы уже с утра приложились. Под такие пирожки не грех было бы выпить.
Балаганов навострил уши:

— Это какие такие пирожки с утра? Мы же договорились, что на завтрак у нас овсянка.
Остапу пришлось рассказать о визите Варвары Лео­нидовны. Балаганов выслушал молча, после чего насупился и сказал:

— И вы мне не оставили ни одного пирожка? Получается, что обо мне вы просто забыли? Да уж, хороши компаньоны. А я-то, как дурак, овсяную кашу ел. Да уж.
Было видно, что Балаганов обиделся. Он даже тарелку с лагманом от себя отодвинул.
Остап встал из-за стола и подошёл к Балаганову:

— Шура, вы старый дуралей. И я старый дуралей. Мы с вами видели в жизни такое, что другим и не снилось. Причём тут пирожки… Ну да, подмели мы их с магистром и не заметили, как. И что с того? На последнем пирожке мы о вас все-таки вспомнили. Это что, мерило нашей дружбы? Давайте-ка выпьем за то, чтобы мы всегда были вместе и никогда уже не расставались.

Все дружно выпили, затем поднялся Балаганов:

— Наверное, это уже возрастное. Командор, я становлюсь старым и обидчивым, прошу прощения.
Арнольд, посмотрев на обоих стариков, тоже вставил своё слово:

— Дядя Шура, пирожки Варвары Леонидовны меня заинтересовали с точки зрения их вкуса и рецептуры. Обещаю, что напеку лично вам целую кастрюлю таких же вкусных, а возможно, ещё вкуснее. Мы с командором к ним даже не притронемся. Разве что сами дадите нам по пирожку.
Балаганов расплылся в улыбке.

Отобедав, компаньоны расположились на диване в комнате Остапа и Арнольда. Узнав о том, что Остапу предстоит вечернее свидание с Варварой Леонидовной, Балаганов стал было над ним подтрунивать. Остап резко пресёк его разглагольствования:

— Послушайте, Шура, что я вам скажу. Отношения полов — дело тонкое и деликатное. Я думаю, что в глубине души вы с этим согласны. Посему предлагаю сосредоточиться на делах наших насущных. Прошу не забывать, что на месте сгоревшего дома сейчас пустырь. Хорошо, что с одной стороны он прикрыт нашим домом, а с другой стороны находится овраг, но часть его все равно просматривается с улицы. Скажите, Шура, что из этого следует?

— Из этого следует, командор, что копать нам надо вдвоём с Арнольдом и копать быстро. Вы будете отвлекать внимание Варвары Леонидовны, иначе она бы обязательно пришла.

— Это верно, но не совсем. Копать с Арнольдом будете по очереди. Один будет сидеть на стрёме в машине и пресечёт всякую попытку посторонних увидеть, чем занимается другой. Хоть это будет и вечер, но по улице может пройти кто угодно. Рытье ямы в такое время и в таком месте вызовет нездоровое любопытство граждан.

Постепенно сгустились сумерки. Сунув под мышку купленную днём коробку конфет, Остап отправился к Варваре Леонидовне. Балаганов с Арнольдом пошли осматривать место раскопок. Финальный час операции «Золотая осень» наступил.

Глава 44
В гостях у Варвары Леонидовны. Новые старые чувства

Дом Варвары Леонидовны Остап нашёл быстро. Во-первых, он был недалеко от дома Аглаи Харитоновны, а во-вторых, на доме красовалась самая высокая в округе телевизионная антенна. Это был своего рода поисковый признак, о котором при прощании рассказала Бендеру Варвара Леонидовна. Антенна осталась как память о прежнем возлюбленном хозяйки дома, который работал в ателье по ремонту теле-и радиоприёмников.

Остапа явно поджидали. Не успел он подойти к дому, как входная дверь распахнулась, и на пороге показалась его хозяйка. Под тонкой кофточкой был только цветной легкомысленный халатик. Имея большой жизненный опыт, Остап тут же смекнул, что их отношения уже с первого вечера обещают быть не столько романтическими, сколько амурно-постельными. Соответственно, и коротким такой вечер быть не мог. Конечно, потомок янычаров был совершенно не против такого активного продолжения знакомства, однако мысленно он был больше со своими компаньонами. Исходя из этого, он решил по возможности форсировать предстоящие амурные события. Войдя в прихожую, Остап сначала приложился к ручке хозяйки, затем бодрым голосом задал соответствующий формальной причине визита вопрос:

— Ну-с, милейшая Варвара Леонидовна, показывайте мне все ваши штепсели и розетки, а также мигающие и перегоревшие лампочки. Куда мне идти? С чего начинать?

— Ах, Остап Ибрагимович, — ответствовала хозяйка дома, — про лампочки и розетки поговорим потом, попозже. А сейчас я чувствую, что это со мной что-то не так. Обратиться мне, одинокой женщине, не к кому. Единственная моя подруга, Аглая Харитоновна, как вы знаете, уехала со своим мужем в Казань. У меня к вечеру что-то и давление повысилось, и температура тела такая, что хоть «Скорую» вызывай. А возможно, что я просто переволновалась, ожидая вас. Поверьте, Остап Ибрагимивич, со мной ох как давно такого не было. Вот послушайте, как бьётся моё сердце… — Варвара Леонидовна поймала руку Остапа и приложила к своей груди.

В соответствии с моментом Остап молча привлёк хозяйку дома к себе и долгим поцелуем закрепил обозначившийся союз. Скинув кофточку, Варвара Леонидовна в трепетном волнении повела Остапа в спальню. Через полчаса, кокетливо поправляя перед зеркалом причёску, она говорила так:

— Осенька, милый, ты, наверное, думаешь, что я взбалмошная и легкомысленная женщина. Это совсем, ну совсем не так. Я полюбила тебя ещё на свадьбе Аглаи, полюбила сразу и навсегда. Ты ведь чувствуешь это, Осенька? Чувствуешь ведь? Ты не можешь не чувствовать, ты такой, оказывается, чувствительный.

— Ну разумеется, Варвара, чувствую. Вы само совершенство в женском обличье, вы разбудили во мне давно дремавшего демона. Он у ваших ног, Варвара!

— Ах, Осенька, ты и на самом деле демон. Только не называй меня больше Варварой. Ты меня вот только сейчас, буквально две минутки назад называл милой Варенькой. Так и продолжай называть, мой любимый Осенька. И не называй меня, пожалуйста, не рыбкой, не киской. Зайкой тоже не называй, это пошло. Пойдём сейчас в зал, мы должны отпраздновать наше знакомство.

Остап почувствовал, что слегка проголодался. Именно слегка, поскольку в обед сполна отдал должное лагману по-узбекски. На столе, призывно задрав хорошо прожаренные ножки, возлежала курица. Рядом в глубокой тарелке ждал своего часа картофель-фри. Тут же нежились в рассоле огурчики. Тонко нарезанные копчёная колбаса и ветчина тоже взывали к вниманию.
— Наливай, Осенька, наливочку, наливай мой дорогой, мой единственный. Это вишнёвая наливочка, крепенькая, сладенькая. Я её сама делаю. Всем очень нравится… — Тут Варвара Леонидовна осеклась, поняв, что слово «всем» имеет двусмысленное звучание. Остап, впрочем, не придал её словам никакого значения. Наполнив рюмки, он занялся курицей. Аккуратно её разделав и отделив обе ножки, одну он положил себе, другую Варваре Леонидовне. Вытерев салфеткой руки, Остап посмотрел содержимое рюмки на свет и сказал:

— Я начну этот тост во славу советских электрических сетей и всего того, что с ними связано. Сегодня душа моя возрадовалась благодаря розеткам, вилкам, штепселям и перегоревшим лампочкам, кои являются причиной знакомств многих и многих влюблённых. Исправны они или нет — не имеет никакого значения. Кстати, а у вас, Варенька, они в каком состоянии? Ах, исправны? Я так и думал. В поисках причин для знакомства женщины конгениальны. За всех я пить не буду, а вот за вас, Варенька, и за наше знакомство выпью с радостью и удовольствием.

— Осенька, а почему ты называешь меня на «вы», ведь мы уже с тобой близкие люди?

— Что поделать, Варенька, консерватизм мышления. Я так привык при общении с разными людьми. Это не самый большой мой недостаток. Я бы на всех фонарных столбах, афишных тумбах, а также по радио и телевидению ежечасно внушал согражданам, что вежливость — это норма жизни. Даже у меня, человека много пожившего и видевших всякое, порой уши сворачиваются в трубочку.

— Как это, в трубочку, Осенька? Отчего именно в трубочку? Как это понимать?

— Варенька, мне очень нравится введённое в наш советский обиход слово «товарищ». Но когда это слово сопровождается грубостью и ненормативной лексикой, оно обесценивается. Например, как вам, Варенька, такая фраза: «Товарищ, … куда вы прётесь?» И это на каждом шагу. Ладно, я увлёкся. Давайте сейчас выпьем за нас. Скрывать не буду и с удовольствием повторюсь, что я очень рад нашему знакомству.

— Давайте, Осенька, давайте выпьем за нас. Видите, я тоже перехожу на «вы», так романтичнее. И ещё выпьем за то, чтобы мы уже никогда-никогда не расставались.

— Согласен. К сожалению, Варенька, выпив эту знаменательную рюмку и закусив этой восхитительно прожаренной куриной ножкой, я буду вынужден вас покинуть. Разумеется, не навсегда. К нам приехал ещё один наш близкий друг, и очень-очень рано утром мы уезжаем. Уезжаем по очень-очень важным общественным и производственным делам. Обещаю, что я ещё вернусь.

Однако вишнёвая наливка, вкусный ужин и, самое главное, близость такой тёпленькой и симпатичной Вареньки поколебали было его желание уходить. Форсировать события ему расхотелось. Ночевать, тем не менее, он не остался, как ни уговаривала его хозяйка. Он знал, что компаньоны отнеслись бы к этому с пониманием, однако ему самому надо было разобраться со своими чувствами. Конечно, его разбирало и любопытство относительно выемки портфеля и его содержимого.

Долго прощались Остап и Варвара Леонидовна. Сначала они прощались в прихожей, затем на пороге прихожей, затем Варвара Леонидовна выскочила было прощаться на мороз во двор. Остап, с трудом оторвав рыдающую женщину от себя, буквально впихнул её обратно в дом. Она беспрерывно повторяла одну и ту же фразу: «Осенька, я буду ждать тебя!» Варвара Леонидовна ясно осознала, что нашла, наконец, мужчину своей мечты. Нашла, но уже панически боялась его потерять.

Бендер тяжело шагал к дому Аглаи Харитоновны. Он тоже был под впечатлением встречи. Конечно, женщин в его жизни было немало, но лишь редкие из них вызывали какие-то ответные чувства, похожие на любовь. Особенно неизгладима в памяти была Зося Синицкая, которую он потерял так глупо и бездарно ещё в молодости. И вот опять в душе его шевельнулось что-то хмельное и восторженно-сладкое. К этому примешивалось печальное осознание своего далеко не юного возраста. С удивлением обнаружив в себе полузабытое чувство любви, Остап остановился, нерешительно потоптался и даже сделал несколько шагов в сторону дома Варвары Леонидовны. Тут он опять остановился и растёр горевшее лицо снегом. Светила полная луна. Где-то далеко во дворах тоскливо выл замерзающий пёс. Сквернословя, прошли двое пьяных прохожих. Жизнь продолжалась. Командор ещё раз взглянул в сторону дома Вареньки и решительно зашагал к дому Аглаи Харитоновны.

Там он сначала осмотрел место раскопок на пустыре и остался доволен. Выброшенной земли практически не было видно, место раскопок было аккуратно засыпано снегом. Ближайший снегопад должен окончательно завершить маскировку.

Остап подошёл к дому и постучал в дверь.