Жительница Чистополя вспоминает о маминой маме

Хороший праздник мы теперь отмечаем — День Матери! Это совсем не то, что Международный женский день, а глубже и значительнее!

Кто-то скажет: «Не каждая женщина на земле стает матерью». Верно. Но нет на земле человека, кого бы не родила мама. Значит, это праздник благодарности каждого пришедшего на землю. Это дань уважения, почтения, проявления внимания и любви, а иногда и поминовения мамы.

Я трепетно храню память о маминой маме, Наталье Дмитриевне Сиротовой (в девичестве Агафьиной), которую не видела никогда. Но я хорошо ее знаю по воспоминаниям трёх дочерей Ксении, Елены и Матрены, которые в жизни стали тремя моими мамами. Светлая им память!

В 1933 году, как раз в конце ноября, умерла моя бабушка Наталья, оставив мужу четверых малых деток от 14 лет до 8 месяцев. Маленькой Матренке не было года, и на похоронах сердобольные плакальщицы слезно причитали: «Наташенька, на кого ты покинула своих деток, как они без тебя жить будут? Положи хоть малюточку на правую рученьку и возьми с собой! Как ей мучиться на белом свете без материнской ласки и заботушки». Все рыдали в голос.

Наверное, именно в этот момент отец от горя занемог, такое потрясение не прошло бесследно, желудком стал маяться.

Еще в октябре, когда мама была жива, но уже болела, одиннадцатилетняя Ксения со старшим братом вытаскивали из ледяной воды лен. Опасный был этот труд. Годом раньше именно на этой тяжелой работе простыла их мамка и не смогла больше оправиться, ведь под сердцем уже носила будущее дитя, Матренку. Вот чахотка ее и одолела. Васятка промерз, кажется, до зубов и сильно плакал, работая: «Не могу больше так! Уеду к дядьке на Урал! Тяжело так жить!» Ничего не ответила сестрица, но призадумалась.
А ей-то как было тяжело, баскушечке, содержать дом с малюткой на руках, пока отец в поле. Правда, была у нее бравая помощница Еленка, 8 лет от роду. Часто она малышку манной кашкой кормила, да чаще сама тихонечко ложку облизывала. Голодные годы были тогда, неурожайные.

Был такой период, что и хлеба досыта в доме не было. В те дни отец утром раненько подымал Аксютку и отправлял в Чистополь за хлебом. Николаевка всего в 12 километрах от города стояла.

Придет девочка в город пешком, очередь выстоит, получит на руки, сколько положено, и бежит, обратно с котомочкой за спиной. К вечеру уже дома! На другой день утром снова надо идти, хлеба на день едва хватит. Никого не боялась в дороге смелая и закаленная Ксения. Да и безобразий на дорогах в ту пору не было.

Дважды пытался отец отдать маленькую Матренку на воспитание бездетным из Саратова, но вечером приносил ее обратно и сильно плакал. Не смог отдать.

Вот так семья единоличника прожила весь 1934 год, три раза хомут и седло уносил тятя в колхоз, но так и не вступил, метался, сомневался. А через год, на весеннюю посевную, в доме появились новые люди: женщина с сестренкой и двумя малышами. Муж умер после истязаний, крышу с дома железную сняли, разорили хозяйство. Куда податься несчастной семье?

Парадокс — если две беды сложить вместе, вдвое легче живется всем. В поле работница прибавилась и по дому легче стало управляться. У каждого — свое дело! Но совсем недолго облегчение длилось. Узрели власти криминал:

«Сиротов Михаил батраков себе нанял, а в колхоз не идет! Твердо обложить!», «Как это нечем налог отдавать? А батракам есть чем платить? Отдавай скотину!»
На ночь по пять юбок надевали, если неожиданно выгонят, так хоть запас юбок будет.

На Троицу пришли и за домом. Даже хлеб не дали испечь в натопленной печке, так нерасстоянный на противнях перетащили к соседям допекать. От всего хозяйства разрешили бросовую телегу взять, на нее и погрузили нехитрый скарб да к соседям. Добрые люди приняли, хотя для них это было небезопасно — сочувствовать почти кулаку.
Так, многодетный отец, потерявший жену, стал, по-современному сказать, бомжом. Лето пролетело быстро, жили у соседей на сеновале, квартирантка с детьми подалась в город искать лучшей доли, нашла работу на элеваторе, прижилась на Крутой Горе, домишко крошечный дали.

К осени 1935 года и дед мой с тремя дочками переехал к ним, и появилась у моих мам мачеха Надежда, но это совсем другая история.

Наталья Пасмур. Продолжение следует.