Виктор Классен: о цифровой связи, американцах, искусственном интеллекте...

ОТКРОВЕНННЫЙ РАЗГОВОР

— Вы приехали в Чистополь 38 лет назад, и, как понимаю, город вам понравился. Вы говорили, что он зелёный, уютный…

— Это было совершенно не главное. Не надо сюда никакую лирику. У меня вообще нет мыслей «нравится, не нравится». Просто нужно вспомнить, что такое был 1986-й год. Тогда был американский президент Рональд Рейган, который объявил нашей стране, Советскому Союзу, «звёздные войны», шла война в Афганистане… Для ответа Рейгану мы придумали особый космический локатор, который видел баллистические ракеты как бриллианты на фоне чёрного бархата. Но для его изготовления нужен был часовой завод. Любой. Чистополь — точнее, Чистопольский часовой завод — был выбран в том числе потому, что здесь была тюрьма, мощный отдел КГБ, здесь не было моста и любого американского шпиона можно было быстро поймать. Никакой лирики! Нужен был часовой завод, двенадцать тысяч работающих, которые могли делать тот космичес­кий локатор, все детали которого должны быть пригнаны с точностью до одного микрона. Только часовщики привыкли каждый день работать с этой точностью. Мы сюда в Чистополь созывали людей, писали письма выпускникам казанских вузов, которые уехали по распределению: возвращайтесь, у вас будет интересная работа, тогда это было Чистопольское конструкторско-технологическое бюро «Вектор». И те, кто вернулись, — они до сих пор здесь.

Всё изменилось в 91-м году. Это был год мощнейшего перелома. И не важно, кто там был — Горбачёв, Ельцин… Я видел и того, и другого. Я должен был выступать в Кремлёвском дворце съездов, но, когда увидел, как они друг с другом себя ведут, я просто написал записочку, что отказываюсь от выступления.

— Неуважительно они себя вели?

— Крайне неуважительно. Ельцин — крайне высокомерно. Горбачёв был ещё президентом Советского Союза, а он ему в президиуме руки не подал. Представьте, если бы в Китае на съезде КПК Си Цзиньпину какой-нибудь секретарь обкома не подал бы руки! Это невозможно! Но главное другое. Татарстан объявил о своём суверенитете, нам здесь из Москвы перекрыли кислород, сказали: «Ребята, вы, что ли, отделяетесь? Мы же не можем вам деньги направлять, заказы какие-то». И мы остались — нас тогда было четыреста человек, с детьми, с семьями, — без денег, и оказались на улице. «Разрешаем вынести мебель и забрать приборы». А куда? Куда «разрешаем»? Мы всё вывезли и рассовали по десяти разным местам. Но ничего особенно страшного не случилось. Потому что в начале 1992 года Татарстан, а точнее — Шаймиев (от ред.: Минтимер Шаймиев в 1991–2010 гг. Президент Татарстана) и Муратов (от ред.: Равиль Муратов с 1989 г. заместитель Премьер-министра РТ) — меня на месяц послали в Соединённые Штаты. Мне выделили 48 миллионов долларов и поставили задачу — купить для суверенного Татарстана самое передовое телекоммуникационное оборудование. И я катался вокруг Пентагона на машине, у меня к одному уху была прижата трубка с аналоговой связью, а к другому — с цифровой связью. Сотовой связи как таковой почти не было. В Москве только что проклюнулся «Билайн», аналоговый, ни о какой цифровизации речи не было. Её даже у американцев практически не было, они её только что разработали. И мы должны были выбрать: или берём то, что уже освоено, или прямо из лаборатории берём немножко рискованную цифру, и авось повезёт. Я ездил вокруг Пентагона и слушал. По аналоговому каналу раздавались какие-то шорохи, хрипы, как старая виниловая пластинка. По цифровому — чистая речь, немного роботизированная. Я выбрал цифру.

— Как удалось выйти на нужных людей? Это же не просто: приехал в США, и тебя начали возить вокруг Пентагона и предлагать технологии?

— Конечно. Это целая история, могу рассказать. Горбачёв очень хотел перестройку, ему хотелось всё перестроить. И в один прекрасный момент мне позвонили из Москвы и сказали, что Горбачёв дал команду собрать самолёт и генеральных директоров, конструкторов продвинутых оборонных предприя­тий отправить в командировку. Тогда ещё существовали ГДР и ФРГ. И вот мы — без виз, без загранпаспортов! — полетели с несколькими офицерами КГБ и приземлились во Франкфурте-на-Майне, в ФРГ. Там нас привезли на фирму «Роберт Бош телеком» и стали много чего показывать, вручили конверты с пачкой немецких марок. Их было не так много, но один из моих коллег купил цветной телевизор. А я познакомился с доктором Эрихом Феллманном из «Дойче Телеком» (это как министерство связи ФРГ). Он очень быстро стал и сегодня является моим другом. Я — немец, он — немец. Но важнее другое: он меннонит, и я меннонит. В своё время меннонитов изгоняли из Германии, и они уезжали — в Российскую Империю, в США, в Канаду. С нашей дружбы всё и началось. У него были большие связи на международных телекоммуникационных рынках, с которыми мы стали работать. Мы стали заниматься спутниковой связью и были первым российским провинциальным оператором спутниковой связи, получившим лицензию. Шаймиев нам здесь очень сильно помог. Так от космической радиолокации мы перешли в космическую связь. Она существенно проще. С этого начались знакомства и в США. Чистополь был наводнён американцами… это тихий ужас, сколько у них было приключений, в том числе связанных с гимаевской водкой, с нашей замечательной Камой…

— Ну, расскажите о приключениях!

— Американцы приезжали в Чистополь с огромными чемоданами. У них там были быстрорастворимые супы, картофельные пюре и лапша. Они боялись здесь хоть где-то покушать! И не зря боя­лись. Мы их повезли на Каму. Взяли в аренду на судоремонтном заводе какой-то огромный старый ржавый корабль и решили, что поедем на рыбалку. В общем, мы заблудились в протоках реки Прость. У нас с собой был ящик гимаевской водки и килька в томате. Всё! Кончилось это очень плохо. Жара была сильно за тридцать, а мы не взяли с собой воды. Наконец, мы выбрались из протоков и причалили к какому-то острову посередине Камы. Пошли купаться. И мой большой друг Том Горман спрашивает: «Виктор, можно ли американцам пить эту воду?». «Да, конечно!» — говорю я. Он наклонился и принялся пить из Камы. Самое удивительное, что на следую­щий день с ним ничего не случилось. Всё настолько продезинфицировалось, что камскую воду можно было пить совершенно безбоязненно!

Итак, в результате той моей поездки в Соединённые Штаты, Татарстан закупил абсолютно запрещённые к поставке в Советский Союз цифровые АТС, которые до сих пор работают. Одна 843-я АТС на улице Николая Ершова в Казани, а вторая 855-я — это та зона, которая называется «Набережные Челны». В Союз их поставлять было нельзя, но для Татарстана было сделано исключение, потому что американцам казалось, что Татарстан выйдет из состава… как они себе это представляли — я не знаю. Второе, что мы купили, — это цифровую сотовую связь (ТСТС, Татарская сотовая телефонная сеть). Мы, чистопольцы, построили первые 14 базовых станций этой связи на территории нашей республики.

— А «Вектор» по-прежнему может привезти оборудование из любой страны, как указано у вас на сайте?

— Сейчас всё чуть сложнее. Например, мы только что привезли десять станций спутниковой связи из Израиля, от своего давнего партнёра. Они, конечно, жесточайшие конкуренты по отношению к американцам. Строго говоря, санкции не распространяются на телекоммуникационное оборудование. Хотя всё, что касается искусственного интеллекта, аппаратно в основном построено на американских сверхскоростных вычислителях фирмы «Nvidia». Они запретили их поставлять не только нам, но и китайцам. Но недавно мы купили платы «Nvidia» — вы не поверите, где! На одном из сайтов бесплатных объявлений в Интернете. Какой-то частник продавал б/у платы. Но они прекрасно работают. «Газпром» два года назад объявил тендер на миллиарды рублей и скупал всё подряд телекоммуникационное оборудование, потому что они поняли, что будут очень жёсткие санкции, и решили: пусть пока полежит на складе.

— Значит, вы были первым, кто привёз в Россию цифровую связь. Какие новые идеи появились с тех пор?

— Мы — старейшее предприятие города Чистополя. Потому что все остальные умерли, обанкротились. Это и мясокомбинат, и кондитерская фабрика, и хлебозавод, и великий могучий часовой завод. Можно долго перечислять. А мы не умерли, нам исполнилось 38 лет, надеюсь, будет и сорок. Потому что мы очень умные. Это не похвальба. Мы страшно любим всякие новинки и умеем вычислять те вещи, которые через некоторое время «выстрелят». Когда семь лет назад мы здесь в Чистополе начали заниматься беспилотными летательными аппаратами, над нами все смеялись. Говорили: вы что, Виктор Иванович, в детство впали? Авиамодельный кружок открыли? Кому это нужно?! И вдруг эта штука «выстрелила!». Сейчас только ленивый не делает беспилотники. Но мы их, кстати, не делаем, а используем для решения специфических задач.

Другая тема: много лет назад я в Казани встретился с нашим очень известным врачом-фтизиатром, и он рассказал о тяжёлой жизни тех людей, которые занимаются заболеваниями органов грудной клетки, какое безумное количество флюорограмм им приходится смотреть, ведь всё население проходит флюорографию! В стране каждый год появляется 88 миллионов флюорографических снимков, а врачей всё меньше и меньше. Ты должен вовремя определить начинающийся очаг, разные типы патологий. Ты должен соображать, как всё это выглядит, ты должен не уставать, не отвлекаться на всякие телефонные разговоры… Не хотят врачи этим заниматься. Кроме того, рентгеновское излучение плохо влияет на организм. В общем — не хотят. Нужна была революция, которая на сегодня и произошла. Мэр Москвы Собянин выделил врачам здание на Пет­ровке, где посадили четыреста лучших столичных рентгенологов, которые занялись внедрением в здравоохранение искусственного интеллекта, в том числе нами созданного, здесь, в Чистополе.

— Что вы сами думаете об искусственном интеллекте?

— В один хороший осенний день Самарский государственный медицинский университет проводил всероссийскую научную конференцию. Было примерно пятьдесят заведующих кафед­рами, докторов наук. Все уже пожилые люди. Каждый делал свой доклад, мы тоже делали доклад по искусственному медицинскому интеллекту, на который к тому времени получили регистрацион­ное удостоверение, то есть Минздрав и Росздравнадзор его легализовали. В последний день ректор устроил прощальный банкет. И вот в какой-то момент была «ария татарского гостя». Я сказал кое-что такое, что все вздрогнули. Я сказал: «Дорогие коллеги, вы все скоро умрёте, кто-то позже, кто-то раньше. Вы все очень заслуженные, вы написали монографии и учебники, у вас куча учеников, но вы умрёте, и ваши компетенции, ваши знания исчезнут, то есть вашего мозга больше не будет. Мы же — специалисты в области свёрточных нейронных сетей — знаем, как вашим знаниям обеспечить бессмертие. Вы должны, пока вы живы, обучить искусственный медицинский интеллект, передать ему свои знания, и тогда вы станете бессмертными. Давайте за это выпьем!». Конечно, народ был несколько в шоке, я бы не сказал, что раздались крики «Ура!». Но ведь мысль не о том, что вы умрёте, а о том, как стать бессмертным!

— Но ведь это значит, что будет прервана передача знаний от человека к человеку.

— Ну почему? Вот Мурашко (от ред.: Михаил Мурашко министр здравоохранения РФ) недавно выступал в Госдуме и сказал две вещи: что мы увеличили выпуск врачей на 10 тысяч человек в год и что мы являемся мировым лидером в области искусственного медицинского интеллекта. Так развивается цивилизация. Важно, кто сейчас завоюет лидерство.

Фото Руслана Сабитова и из личного архива Виктора Классена

Беседовала Татьяна Шабаева