Краевед Сергей Кронберг рассказал о трех исторических местах из «ожерелья» вокруг Чистополя

В нашем городе и вокруг него есть множество мест, где, при доле заинтересованности, можно не пройти мимо, а прикоснуться к истории. О некоторых из них известно хорошо, о других — мало или почти ничего. Знаток чистопольских достопримечательностей Сергей Борисович Кронберг согласился мне показать некоторые места, глядя на которые думаешь: вот куда надо приводить школьников! Вот что показывать гостям города!

Мы все хоть что-то слышали про Жукотин-Джукетау: этот булгарский город, попавший на известные средневековые карты, находился когда-то на нашей любимой Крутой Горе и рядом с нею, практически в черте современного Чистополя. Но эта обжитость пространства не пошла на пользу его сохранности: непрофессионал увидит разве что оставшуюся от Жукотина пару валов — и то если будет знать, куда смотреть. А вот не увидеть внушительные, хорошо сохранившиеся валы и рвы Старо-Ромашкинского городища, в излучине реки Артъелга в паре десятков километров от Чистополя, — невозможно.

Конечно, городище, которое было по размеру почти таким, как Жукотин, не называлось «Старо-Ромашкинским» (как и название Артъелга — недавнее). К сожалению, вряд ли мы можем теперь узнать, как действительно звалось это поселение, прекратившее своё существование, вероятно, в XIII веке. Археологи, проводившие здесь раскопки в 2013-14 гг., нашли множество образцов булгарской керамики, металлические предметы, но не нашли следов письменности. Зато мы можем себе представить, как атаковали город кочевые племена, как они забросали стрелами его защитников… Сделанные находки позволяют предположить, что большинство населения города ждал печальный конец.

— На валах были найдены орудия ближнего боя, обломки топоров, обрывки кольчуг, а на территории самого города обнаружены остатки выгоревших жилищ и в них — наконечники стрел. Видимо, защитники города на этих валах и полегли, — предполагает Сергей Кронберг.

Но и сегодня это прекрасное место, чтобы рассказать о выборе защищённых участков для средневековых поселений (овраги дополняются рукотворными укреплениями), с уважением посмотреть на земельные работы, проделанные около тысячи лет назад (три насыпных вала и два рва между ними!), представить себя входящим в городские ворота… Ведь в Старо-Ромашкинском городище отчётливо видно даже то место, где были ворота!

— Если речь о том, переломать и сделать что-то новое или оставить старое, то я всегда за то, чтобы оставить старое, здесь можно разве что поставить информацион­ные щиты и обустроить небольшой кусок дороги», — отвечает Сергей Кронберг, когда я спрашиваю, надо ли, с его точки зрения, как-то обихаживать это место.

Если городище возле Старого Ромашкина осталось для нас безымянным, потому что было (возможно) бесписьменным, то Ханское кладбище, расположенное в некотором удалении от него, наоборот, удивляет тем, что все могильные плиты на нём имеют надписи. Во времена, когда грамотных людей было мало, а слова на камне приходилось выбивать вручную, надпись была дорогим удовольствием. Поэтому его и называют Ханским: здесь хоронили явно очень небедных людей. Откуда их столько взялось в этом месте, вдали от крупных городов? Это загадка. Сергей Кронберг указывает и на ещё одну загадку: на некоторых плитах булгарские солярные знаки («солнышки») по-прежнему отчётливо видны, а вот надписи специально стёсаны. Но зачем?.. Проще понять, почему могильных камней стало сейчас гораздо меньше, чем было (ещё в 1920-е годы их было больше ста): случается, надгробия растаскивают как «святыни» — хотя это очень сомнительное уважение. А кто-то считает себя «коллекционером», будучи в действительности расхитителем гробниц. Но даже по оставшимся камням видно, что все они обращены в одну сторону — на восток. И даже сейчас не хочется нарушать значительность этого места.

Третьим пунктом нашего путешествия стала Толкишская башня — на самом деле это каменная часть ветряной мельницы, уникальной для Поволжья. Она расположена ближе к городу, неподалёку от реки Толкишки, и довольно хорошо известна чистопольцам. К сожалению, известность пока никак не помогает спасти от разрушения эту необычную мельницу, построенную в 1847 году из кирпича и дикого камня и до 1920-х годов работавшую. Несмотря на то, что наши предки делали кладку на совесть, и это хорошо видно даже сейчас, ветер и солнечный свет пагубно сказываются на сохранности этой трёхъярусной башни, особенно её южной стороны, где солнце растапливает лёд в щелях кладки, камень дробится и осыпается. А в результате страдает единственный в своём роде памятник промышленной архитектуры, хотя даже сейчас, глядя на него, можно подивиться тому, как предки строили не только «прочно» и «чтобы работало», но и старались сделать красиво. Тяжеловесная красота этой бывшей мельницы заметна и поныне! И если бы, говорит Сергей Кронберг, законсервировать сохранившийся корпус, а вокруг восстановить хозяйственные сараи, которые здесь были когда-то, — получилось бы прекрасное место для рассказа о сельском хозяйстве края в XIX веке и об истории появления новых деревень. Всё это возможно до тех пор, пока ещё есть время, пока не наступает момент вздыхать: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем».