Чистополец Нестор Порфирьев обучается дома и за год прошёл два класса

На празднике в честь Года семьи мы познакомились с чистопольской семьёй Порфирьевых.

Их сын Нестор в свои семь лет многое умеет: поёт, играет в спектаклях, снимается в кино (детском сериале «Иван и Нестор»); он умный и смелый мальчик. Конечно, в его достижениях велика роль родителей, в том числе потому, что Нестор не ходит в школу — он обучается дома и за год прошёл два класса. Трудно ли учиться дома, как воспитывать ребёнка, как раскрывать его таланты — об этом мы беседуем с его мамой, Натальей Петровной Девятовой.

— В чём разница между заоч­ным и семейным обучением?

— Юридически заочное обу­чение — когда ученик прикрепляется к школе, считается учеником этой школы, ему выдаются материалы, у него есть онлайн-уроки с преподавателем, их можно использовать или не использовать, обучаться по своим пособиям, с репетитором или без — главное, чтобы ребёнок вовремя сдавал аттестацию, необходимые нормативы по всем предметам. Это заочное обучение.

При семейном обучении ребёнок прикрепляется к определённой школе только на момент аттестации. Всё остальное время занимается самостоятельно, как — выбирают его родители. То есть, по большому счёту, особой разницы нет, кроме юридического обоснования.

Наш закон об образовании очень гибкий, в нём множество вариантов, можно подобрать то, что удобно, и это вполне допустимо, разрешено, в некоторых регионах даже поддерживается — а в некоторых не совсем, где-то хотят больше контроля.

— Вы сказали, что при заочном обучении есть уроки с преподавателями этой школы…

— Да, в записи, это не живые онлайн-встречи. То есть они записаны как уроки, адресуются к определённым учебникам, заданиям. Некоторые уроки мой ребёнок смотрел очень хорошо, например, рисование даже пересматривал, некоторые уроки мог по два, по три вместе пройти — ему нравилось. Интересно было слушать музыку, некоторые композиции мы взяли в его репертуар. Какие-то дисциплины, где требуется больше общения, например, литературу, где можно обсудить что-то, или русский, математику, — я давала сама. И ему бывает интересно обсудить уроки рисования со мной, через это он закрепляет навык. Таким образом, есть возможность построить уроки очень гибко. Урок можно сократить, растянуть, его можно сделать с кем-то, его можно сделать на природе или в дороге… здесь больше свободы.

— Это творческие занятия. А математика тоже хорошо идёт в таком формате?

— Математика, мне кажется, одна из самых творческих дисциплин. Когда начинаешь знакомиться с периметром или площадью — это очень интересно. Например, мы прочитали сказку. Давай построим дворец! Царь не знает, сколько ему надо материала на забор — как это вычислить? Царская награда будет тому, кто первым сумеет посчитать! И ребёнку уже интересно посчитать периметр или площадь, что-то измерить, и тут больше практического понимания, для чего это нужно.

— Но это требует большой родительской вовлечённости.

— Конечно. Любое семейное или заочное обучение в разы легче и интереснее ребёнку — и в разы тяжелее родителям. Родителю надо подготовиться, чтобы это было интересно. Потому что задача начальной школы — подарить ребёнку крылья в учёбе. Чтобы он знал, что это захватывающий процесс. Ведь учимся мы всю жизнь. И если мы этот процесс не полюбим, нам будет намного тяжелее в жизни — и в институте, и на работе. Мне сорок лет, я до сих пор постоянно чему-то учусь, и мне это нравится. Мне хочется подарить ребёнку этот интерес, чтобы у него сохранилось понимание, что читать — здорово, что-то новое узнавать — здорово. Мы в семье любим обсуждать книги, что мы сегодня нового и интересного прочитали. Важно, чтобы ребёнок видел, что родители читают и у него спрашивают: а ты что прочитал? Что тебе здесь понравилось?

— Телевизор присутствует в вашей жизни?

— Практически нет. Мы его стараемся исключать. До трёх лет я вообще не показывала ребёнку мультфильмы. С трёх лет начала показывать, но далеко не всё подряд и очень ограниченное время, до получаса. В основном про природу и советс­кие мультфильмы. Какие-то вещи мы вместе смотрели, делились впечатлениями, я рассказывала, как мы в детстве это смотрели. Понятно, что от всего оградить невозможно, современные мультфильмы тоже есть интересные. Например, «Фиксики» — он очень любит посмотреть, как что устроено, а потом мне рассказывает. Но бесконтрольного смотрения в экран мы не позволяем. Мы с мужем в этом солидарны, мы так изначально решили. Потому что экран очень ярок. Мельтешение кадров, музыка привлекают, и с этим очень тяжело конкурировать книге.

Когда у нас ребёнок начал читать, мы придумали игру. Делаем гирлянду: он прочитает книжечку — мы добавляем элемент гирлянды. И когда она доходит до пола — мы устраиваем праздник книги. Идём в магазин, он выбирает любую книгу, какая ему понравилась, и мы устраиваем красивое чаепитие. Потом собираем следующую гирлянду и затем соединяем. Теперь в нашей большой гирлянде уже около ста книг.

— В семь-восемь лет в сознании ребёнка, наверное, начинает присутствовать Интернет?

— Интернет мы не даём. Телефона у него нет, как и необходимости в нём. Для свободного времени есть лего, пазлы, поездки, чтение, мультфильмы… Вообще, чем дольше не пускать ребёнка в Интернет — тем лучше. Социальные сети снижают интеллект и влияют на процесс учёбы даже в подростковом возрасте. Если мы ребёнка будем всё время кормить кашей, он никогда не научится есть твёрдую пищу. Экранная информация может быть образовательная и хорошая, но она должна быть дозированной и не должна преобладать. Потому что чтение книг или письмо, каллиграфия — это твёрдая пища, мозг наш на ней тренирует­ся. Нашему сыну было очень интересно, когда ему показали, что можно писать пером и чернилами. Да, это требует времени, и он может перепачкаться. Но дома это можно пробовать.

Я не говорю, что домашнее обучение подойдёт каждому. То, что у нас есть массовое школьное обучение, — это очень хорошо. Но некоторым детям нужен более гибкий график: спорт­сменам, шахматистам, детям с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, детям, которые отстают или, наоборот, идут впереди остальных… Если есть предпосылки и ресурс для семейного обучения — его можно попробовать. Хотя это очень непросто. Слушать заманчиво, но за этим стоит большой труд, множество прочитанной литературы, да и по финансам это довольно затратно.

— Но вы думали, что это можно распространить не только на своего ребёнка? Скажем, если у ваших родных или знакомых есть дети того же возраста?

— Я рассматривала такие варианты, но это не вылилось в какую–то готовность. Ведь это должна быть не только моя готовность, но и детей, и родителей. Потому что это точно не простая работа, и она не может быть бесплатной. К тому же придётся переключиться со своего ребёнка, который сейчас пойдёт в третий класс, на более младший возраст. В некоторых городах есть родительские сообщества, где, скажем, одна мама прекрасно даёт русский, другая занимается музыкой, и они объединяются. Но у нас в Чистополе пока такого нет.
— У Нестора есть друзья?

Конечно, у него есть, во–первых, сестрёнки, есть дети наших друзей, есть друзья в коллективах, куда он ходит, — это театральная, спортивная школы. Он с ними общается, приглашает. Пока в более широком круге нет потребности. Ребёнку нужно максимум столько друзей, сколько ему лет, плюс один. Например, если ребёнку шесть лет, семь друзей — это максимум, при большем количестве он устаёт.

— Вы ведь по профессии психолог? У вас нет ощущения, что вы, занимаясь семейным обучением, уклонились в детскую психологию?

— В детскую психологию я уклонилась настолько, насколько это необходимо каждой маме. А вообще я взрослый психолог, у меня есть люди, которых я консультирую, иногда читаю лекции в «Радаре» или в «Камалии». Стараюсь не выпадать из профессии.

— Как вы подбираете круг чтения? Что, с вашей точки зрения, остаётся актуальным для чтения сейчас?

— Однозначно вся классика. Сейчас мы с сыном читаем Чехова, недавно прочитали «Хамелеона» и посмотрели постановку. Потом обсуждали: да, иногда люди так ведут себя, как ты думаешь, когда они так себя ведут? И почему? Было ли с тобой что-то похожее, чтобы ты так себя вёл? То есть мы стараемся это обсуждать, эти темы всегда злободневные и важные.

Но сейчас очень много детс­кой литературы. У нас есть, например, целая серия книг про Мулле Мека, как он строит дом, лодку… Всё, что касается наших нравственных качеств, — это книги, которые можно брать в копилку. Но сначала я их сама читаю. И очень много мы читаем вслух. Это очень важно, даже если ребёнок сам умеет читать. Он может понять не все слова, а слушая чтение вслух, получает разъяснения, обогащается его словарный запас, ведь в классике сложные обороты, красивые описания, крылатые выражения, метафоры…

И к тому же это время, которое проведено ­с мамой или с папой, причём оно проведено в воспитательном, но не в назидательном ключе. Я сама иногда удивляюсь, когда у меня ребёнок употребляет какое-то крылатое выражение, которое и взрослый не скажет. «Откуда ты его взял? — А вот я с папой прочитал». И это вовсе не значит, что мой сын какой-то уникальный — нет, просто он это слышал, ему про это рассказали. Любой ребёнок, с которым родители что-то прочитали и обсудили, это запомнит. Я точно не претендую на то, что у меня ребёнок–вундеркинд. Ему просто немножко повезло, что у него мама и папа любят читать и больше включены в образовательный процесс.

— У вашего папы есть время заниматься образовательным процессом?

— Этим занимаюсь, в основном, я. Но папа обязательно каждый вечер что–то с сыном читает, пусть хотя бы одну главу или даже одну страницу. Они берут какую-нибудь толстую книжку и с закладкой её читают. Катаются вместе на велосипедах, самокатах, гуляют — ну, и если нужно приобщиться к мужским делам, типа ремонта.

— Вам нравится жить в Чис­тополе?

— Да. Если раньше я иногда здесь скучала, хотела съездить в большой город, отдохнуть, то сейчас мне одного дня для этого бывает достаточно. Съездила, посмотрела — и хочется вернуться в тишину, где нет суеты. Сейчас я понимаю, что точно не хочу переезжать из нашего города. Может быть, это возрастное, может, со временем меняются ценности. Хорошо, что недалеко — большой город, аэропорт, но всегда здорово вернуться. У нас сейчас частный дом, свой огородик, мне это всё очень нравится. И возможности для детей здесь есть: у нас ребёнок ходит на английский, на гимнастику, на шахматы, в театральный, занимается рисованием… Если начинаешь вникать в досуговую деятельность — возможностей на самом деле очень много.

При желании можно развиваться в любой среде. Даже если ребёнка вообще не учить — он будет чему-то учиться. Потому что ребёнок рождается с потребностью обучаться. Изначально ребёнок не может не любить учиться, но у него может по каким-то причинам снижаться мотивация. И есть что-то, что эту мотивацию снизило. Причин много, и к ним однозначно относятся гаджеты. Потому что они перестраивают мозг на более лёгкую подачу. Ведь наш мозг — энергозатратная система. Он стремится экономить энергию. Если у нас есть две задачи — трудная и лёгкая — мозг выберет лёгкую. Если он понимает, что можно не считать, а сделать на калькуляторе — выберет калькулятор. И так мозг начинает идти по пути упрощения. Употреблять кашку, а не грызть морковку или орешки.

— В жизни вашей семьи присутствует православная вера. Как приобщить ребёнка к вере без того, чтобы это вызвало отторжение?

— Только личным примером. Дети впитывают всё. Если они видят, что родители готовятся к какому-то празднику, рассказывают, что это за праздник, и это становится традицией, повторяется из года в год, а не так, что мы один раз рассказали, а потом забыли, — то это становится частью жизни ребёнка, частью его истории. Если он ходит в храм, знает, какие там правила, как люди себя ведут — конечно, он впитывает это и, через повторение, привыкает. Основные молитвы Нестор знает. У нас есть традиция: когда я его где-то оставляю или укладываю спать — обязательно благословлю и перекрещу его, и он ждёт этого, для него это важно.

Но мы никогда не заставляем. Также и в чтении не заставляем и не наказываем книгой. Из ощутимых наказаний — лишение любимых занятий. Я один раз запретила на три дня настольный футбол, и Нестор это вспоминает до сих пор.

— Как привить ребёнку послушание?

— Оно у ребёнка присутствует изначально. Когда ребёнок рождается — у него уже есть врождённое послушание, понимание, что нужно следовать за родителями. Но в какой-то момент мы упускаем это понимание. Где-то потакаем баловству, где-то разрешаем замахнуться на маму. Раз, два, три — и ребёнок привыкает к этому. Ребёнок уже в год-полтора должен знать, что нельзя замахиваться. Как объяснить? Ну, поймать ручку, сказать «нельзя», «нехорошо». И если это постоянно поддерживается — послушание будет. Ведь не ребёнок непослушный, а мы создали такую среду, в которой он решил, что так поступать нормально. Например, посмотрел «Машу и медведя» и решил, что можно делать всё, что хочешь, весь мир вокруг тебя вращается. Посмотрел какой-то фильм, где грубят, хамят, и начал это пробовать. Поэтому цензура мультфильмов и литературы необходима. И нужно обсуждать с ребёнком то, что он посмотрел или прочитал. «Кто-то так ведёт себя, у кого-то это принято, но в нашей семье так не принято, в нашей семье так не говорят». Нельзя исключить ребёнка из общества, но обсудить с ним правильное и неправильное — можно и нужно. Вот идёт мальчик, выкинул бумажку на улицу. «Мама, а почему он так сделал?» Может, он задумался. А может, ему не рассказали, что так делать нельзя; может, он на что-то разозлился и сделал со злости… Да, он поступил неправильно, но почему — мы не знаем. Нельзя создать вокруг ребёнка идеальное окружение, но можно сделать так, чтобы хорошего было больше.

Беседовала Татьяна Шабаева