Мизандронцевы собой восполняли духовный вакуум Чистополя

Как простая девушка стала звездочетом

Семейные воспоминания, рассказы, альбомы, фотографии напоминают нам о прош­лом. Многие люди приходят в музей для сохранения памяти о своих родственниках, значимых исторических событиях. Люди бывают разные: дарители экспонатов, продолжатели славных динас­тий, потомки знатных родов и те, кто хочет сохранить память о человеке, оставившем след в их судьбе.

В один из дней в наш музей приехал Александр Науфальевич Ризванов. Он передал письма и картину своей матери Маргариты Ивановны Кандалиной.Казалось бы, обыденная история, но как порой необычно и витиевато может сложиться судьба простой чистополки. Письма Льва Харитоновича Мизандронцева не просто послания, а письменные свидетельства об уникальном человеке, создавшем интеллектуальную среду одним своим появлением в нашем послевоенном городе.

Мы попросили семью Ризвановых рассказать о том, как на жизнь и судьбу семьи повлиял удивительный человек – Лев Харитонович Мизандронцев.

Мизандронцев Лев Харитонович (1901-1981) – поэт, философ, художник. Родился в Астрахани, в семье провизора. Окончил механико-математический факультет Мос­ковского университета имени Ломоносова по специальности «Астрономия». Работал в Москве, в издательстве «Московский рабочий». С 1931 года состоял во Всесоюзном обществе драматических писателей и композиторов. В 1935 году пос­ле премьеры его пьесы «Стена плача» был подвергнут аресту, обвинен в троцкизме. Начались этапы, лагеря. Освободившись в 1947 году, совершенно случайно узнал, что его жена и сын находятся в Чис­тополе.

С Галиной Викторовной они поженились в 1923 году, а в 1925 году родился сын Федор.

Детство чистопольское

Маргарита Ивановна Кандалина (Кибардина) (1939 г.р.), уроженка города Чистополь ТАССР. С 1967 года по настоящее время – научный сотрудник астрономической обсерватории имени В.П.Энгельгардта Казанского Приволжского федерального университета (бывший Казанский государственный университет), почетный работник КФУ.

По словам Маргариты Ивановны, ее семья проживала в Чистополе, на углу улицы Льва Толс­того (бывшая улица Володарского), потом она стала улицей Ленина. В двухэтажном доме №105 у них на первом этаже была квартира. До недавнего времени здесь находился магазин «Алмаз Холдинг» (ул. Л. Толстого, 137). Папа – Иван Никитич Кандалин – был директором школы, потом заведующим роно, затем стал директором школы для глухонемых. Мама сначала была учителем младших классов, затем преподавала биологию. Они закончили рабочие факультеты в городе Воронеж.

«А вообще-то, мои родители из крестьянской семьи», – отмечает Маргарита Ивановна.

Старшая сестра – Тамара – окончила педагогический институт в Казани, всю жизнь преподавала в Чис­топольском педучилище, заслуженный педагог РСФСР. Брат – Владимир – военный летчик, позже окончил КАИ и стал инженером.

В школе Рита Кандалина училась средне, «в отличницах не ходила», но хорошо успевала по математике. Вот ее воспоминания о тех днях:

«Я училась в школе №3. В начальных классах у нас была замечательная учительница, которая нас не только хорошо учила, но и умело воспитывала. Помню, когда перешла в средние классы, мама пугала меня учителем математики: «У вас по математике будет Жаренов, он такой строгий. Будешь там вертеть своей головой, он из класса выгонит, вообще знать ничего не будешь». В итоге, математику слушала очень внимательно и даже кое-что понимала. Преподаватель встречал нас у входа в школу, мы открывали тетради и показывали, как сделали домашнее задание. Он очень трепетно относился к своему предмету, к тому, все ли мы поняли. В общем, преподаватель, по моим воспоминаниям,­ был золотой. Благодаря ему я стала успевать по математике, даже участвовала в олимпиадах. Между тем астрономия была у нас уроком веселья. Преподаватель приходил с зонтом – это была у него небесная сфера. Зонт раскрывался, поворачивался к классу, и из-за зонта он начинал что-то объяснять. Наверное, это были умные вещи, но мы ничего не понимали и хихикали.

Чистополь мы любили (я и сейчас продолжаю его любить всей душой). Любили пору цветения. Когда распускалась сирень – приделывали букеты сирени к рулю велосипеда, когда зацветала черемуха – букеты черемухи. Носились по цветущим улицам города, по парку на улице К.Маркса, прямо посередине улицы (Скарятинский сад – прим. автора). В Чистополе было два кинотеатра: «Темп» и «Смена». В «Темпе» я одно время работала помощником оформителя».

Любовь к Чистополю передалась и сыну Маргариты Ивановны Александру Науфальевичу Ризванову. В 1989 году он окончил фельдшерское отделение Чистопольского медицинского училища.

Мизандронцев – в моей судьбе

Недалеко от дома Маргариты Ивановны, по улице Л.Толстого, проживала семья Мизандронцевых. Как она вспоминает, у Мизандронцевых была комната в доме за старой гостиницей. С 1947 года и до выхода на пенсию Лев Харитонович работал художником в ВДПО.

Он ходил на работу мимо дома Кандалиных. Ребятня играла в скакалки и классики, и он всегда останавливался и вежливо разговаривал.

Это был высокий,  импозантный человек. Одевался просто, но для девочки тогда казалось, необычно: «Даже обычная кепка на нем нам казалась необычной. Он ее надевал как-то по-особому, чуть-чуть приподнимал. А когда проходил мимо нас, говорил: «Здравствуйте, молодые люди!». Часто­ останавливался, задавал какие-нибудь вопросы. Иногда я его немножко провожала, если завязывался интересный разговор. Как-то Мизандронцев и его жена Галина Викторовна пригласили меня в гости. Это была совершенно изумительная, прекрасная женщина. У нее были огромные серо-голубые глаза. Она была вся седая, с аккуратной прической, одета всегда чис­то и прилично. Но носила одно и то же, потому что бедность была тогда у всех.

Как я подружилась с Львом Харитоновичем? Мне очень нравилось слушать его рассказы, он великолепно читал стихи, среди которых были его собственные. Я даже специально его подкарауливала и провожала, настолько мне было интересно с этим человеком, несмотря на огромную разницу в возрасте (мне было десять лет). Наверное, Льву Харитоновичу самому было несколько неожиданно найти в ребенке внимательного слушателя, поэтому он рассказал своей жене о «молодой барышне».

Галина Викторовна решила меня пригласить в гости, чтобы познакомиться поближе. И вот я в выходном сарафане, который сшила мама, преодолевая смущение, пошла к ним на чай. Лев Харитонович спросил: «Хотите, я почитаю вам свои стихи?» Я говорю: «Да-да, конечно!» Стихи я любила и в то время как раз увлеклась чтением Пушкина».

Быт семьи

По свидетельствам современников, у Мизандронцевых была даже не комната, а комнатушка. Помещалось немного: две кровати, поставленные под прямым углом друг к другу, стоял стол, возле него три стула. По стенам была развешена одежда – для шифоньера не было места. Другие вещи хранились в деревянных чемоданах под кроватями, столом, а все остальное было забито книгами.

Маргарита Ивановна так описывала повседневную жизнь этой семьи: «К ним, как ни придешь, Лев Харитонович сидел за столом. Галина Викторовна – напротив Льва Харитоновича, все время что-то шила. Лев Харитонович либо сочинял какую-то пьесу, либо писал стихи. Много занимался философией, много читал. Но когда я приходила, все откладывал и начинал заниматься со мной математикой. Иногда в перерывах Лев Харитонович рассказывал что-нибудь интересное про астрономию, про космос».

Продолжение следует…

Лидия Досаева, научный сотрудник Музея истории города

Чистопольского государственного историко-архитектурного и литературного музея-заповедника