История рода Чикляевых-Мордвовых

Когда началась Первая Мировая война, Аркадий Андрее­вич Чикляев был призван в действую­щую армию, воевал в 1-м Финляндском стрелковом полку. Отношения на расстоянии влюбленные поддерживали письмами. Их встречи, случавшиеся в редких отпусках А. А. Чикляева с фронта, казались мимолетным волшебным мгновением. В апреле 1915 г. Мария Антоновна пожелала идти на фронт медсестрой. Аркадий Андреевич оценил этот порыв, но при этом описал страшную оборотную сторону войны.

«Вот ты выразила желание поступить в ряды сестер милоседия. Земной поклон тебе за это любимая ты моя. Но, Манюсенька, бабушка права. Начать с того, что ты дома, так или иначе, нужна и даже очень. Бабушка часто прихварывает… Допустим, что это (речь идет о получении среднего образования) так или иначе удалось бы тебе, так опять, не имея хоть какой-нибудь протекции, могут назначить в такое пекло и на такую работу, что, не имея достаточно сил и привычки — пропасть можно… Война — штука грубая, Манюся. Приноси, Маня, посильную помощь дома, и по-прежнему приноси радость окружающим тебя, а последнее есть единственный на земле способ найти и свою внутреннюю радость».

Прислушавшись к его совету, Мария Антоновна, конечно, осталась дома, но как натура деятельная, приняла решение пойти учиться на фармацевта. Аркадий Андреевич радовался и поддерживал ее в этом.

«А я очень рад, что ты снова принялась за ученье. Только почему ты напустилась именно на латынь и алгебру? Хотя, правда, та и другая — науки весьма почтенные. Дай Бог тебе успеха. Я уже выслал тебе Горького, и Надсона ты в особенности постарайся сохранить и не растерять. Как-нибудь соорудишь шкаф, и у тебя будет отличная библиотека».

Во время войны родственники пытались выдать замуж Марию Антоновну. В декабре 1916 г. её нарочно вывели в кинематограф на показ жениху. Но она твердо отказала ухажеру.
«Как ты верно определила унизительность „вывода на показ“ в отвратительный кинематограф ради „осмотра“ какого-то „домогателя“, и как он хорошо проучен! Итак, мой лучший друг, моя спутница оказалась именно такой, какой я ее представлял и любил, и принесла эту жертву ради меня. Разве это не радость!».

Аркадий Андреевич возмущался, что родственники Марии Антоновны пытаются склонить её к мещанскому укладу жизни посредством этого брака.

«До такой степени эта жизнь промозгла, проплесневела, насквозь пропиталась грошами, на которых сосредоточились все их интересы! Там нет живой мысли, нет живого слова. Вот к какому укладу жизни они видимо тяготеют…. Если ему нужно кухарку, а не жену, не друга (это видно) то он не по адресу попал. Маня, никогда, ни при каких условиях, не погашу я добровольно огонька, который, я знаю, горит во мне и ни когда я не сменяю этого огонька на их мещанское благополучие. И в тебе есть этот огонек, и я всегда стараюсь раздуть его — ибо он есть лучшее украшение человека и с радостью нахожу, как он разгорается все ярче в твоей душе. И как же ты хорошо сделала, что не пошла туда, где этот огонек неминуемо почил бы и красота твоя поблекла».

В 1917 г. Аркадий Андреевич официально попросил руки Марии Антоновны. Для получения разрешения на венчание, он вошел в переписку с очень влиятельным московским ходатаем по устройству браков. Тот заверил, что все устроит с полной гарантией на успех. Похлопочет перед мос­ковским мирополитом, причем без всяких запросов на родину и шума. С этой разрешительной грамотой можно венчаться где вздумается и когда угодно. Аркадий Андреевич задумал получить это разрешение до конца войны для сокращения времени, но при этом он не желал привязывать к себе этими бумагами Марию Антоновну.

«Все это я задумал ради сокращения времени, т. к. на хлопоты о разрешении потребуется 4-5 мес. и если Бог судит мне вернуться, то у меня было бы уже готовое разрешение, ну, а если нет, то эта бумага со мной вместе и погибла бы и ни к чему тебя не обязывала».

Видимо Аркадий Андреевич писал об этом раньше, так как родственники Марии Антоновны всполошились. «. к сожалению моему вы видимо там переполошились, и ты встретила некоторое препятствие… Разве моя вина или твоя, что война тянется так долго и наконец разве преступление, если я честно и благородно прошу руки твоей?». Но он был настроен решительно «Строптивость отца я считаю препятствием самым незначительным, скорее вовсе не считаю…. Тогда начну осаду на Митрополита и чтобы не стоило, добьюсь желанную грамоту».

Разрешительная грамота, видимо, была получена, так как они обвенчались 21 февраля 1918 г. в Воскресенской церкви села Змиева Чистопольского уезда. К сожалению, им не удалось прожить долгую и счастливую семейную жизнь, так как Аркадий Андреевич скончался от тифа 5 февраля 1920 г. в г. Златоусте. Во всех сохранившихся письмах Аркадия Андреевича прослеживается трепетное отношение к Марии Антоновне и сильное чувство любви к ней. «Путь избавит тебя Бог и даст терпения и силы перенести все лишения. Храни тебя Бог, моя дорогая девочка. Повторяю, что хочу видеть тебя счастливой!».

Так же тепло и с большой любовью относился к своей суп­руге Наталье Владимировне их единственный сын Николай Аркадьевич Чикляев. О его жизни и боевом пути читайте в следующей публикации.
                                                                                                                                                                                                    Старший научный сотрудник Музея истории города Юлия Гаврилова