С первого взгляда – неосознанный трепет

Но когда перед глазами работа Анфиногена Егорова, думаешь, что он управляет вселенной…

На склоне лет человека преследует­ мысль о том, что нужно поведать, сказать о тех, кто знал, общался, ценил за талант, за любовь к своему ремеслу, творчеству, за особую черту характера, которая присуща творчеству, ему одному. Таким из немногих является Анфиноген Егоров. Не хочется вдаваться в подробности его биографии, а хочется уделить внимание его необыкновенной, загадочной личности с потрясающем талантом художника.

Стоит посмотреть только на одну картину, как чувствуешь работу мага. С первого взгляда – неосознанный трепет. Только через какое-то время приходишь в себя и видишь сквозь мерцания падающих звезд родной Чистополь. Панораму города не узнать, она будто из других миров, цивилизаций.

Бывают у художников фантастичес­кие, сказочные картины, но, глядя на них, понимаешь, что изображен реальный мир. Нет, у Егорова это иначе. Когда любуешься его произведениями, веришь, что ты не на земле, а где-то там… Как это удается ему? По-видимому, из-за того, что он не пишет с натуры как все, а наблюдает небывалые закаты, восходы, грозы. Его терзает всепоглощающий дух творца.

Однажды мы встретились на дамбе, он посмотрел на мой этюдник, тихо, тоскливо улыбнулся и сказал: «Опять с натуры… Брось. Ходи, наблюдай до тех пор, пока не загорятся пятки. Потом беги в мастерскую и пиши». Я ничего не сказал ему, ведь мы разные.

Прав был Сальвадор Дали, когда говорил, что настоящий художник не тот, кто творит, а тот, кто умеет вдохновлять. Я видел много художников, много работ, полотен, этюдов, рисунков. Но никогда они не вызывали такого вдохновения, восторга. Глядя на работы Егорова происходит озарение и порыв к творчеству.

Я и раньше знал, что Анфиноген – необычный человек и художник. Сейчас уверен в том, что все-таки до конца не понимал творчество, душу, мышление этого мастера

Ему было тесно, даже неинтересно с нами, другими художниками. Наверное, он думал, почему мы все такие похожие.

Когда вспоминаю Анфиногена, перед глазами проходят вереницы его философско-поэтических картин. В такие моменты я беру ручку и пишу то, что они мне говорят, навевают что-то похожее на стихи.

Есть в Грузии гений-самородок – Пирасмани Пирасманишвилли. Его знает весь мир. В Сибири Селиванов – также мировая известность. Наш Егоров также мог быть гордостью Чистополя и всего Татарстана.

Лет тридцать назад состоялась его персональная выставка на судоремонтном заводе, где он проработал до пенсии. Она прошла незаметно, безмолвно, без церемонии открытия. Мне удалось побывать на ней. Егоров представлял разные работы по тематике, размеру и технике. Даже были картины на стекле. Много пейзажей, кораблей, городских огней, камских берегов. Все работы несли потусторонний свет, фосфоричность нашего узнаваемого края и одновременно незнакомое виденье. Егоров сам излучал подобный свет, было ощущение, что даже страдал от него.

Огромный вал от невидимого мной нигде ничего подобного живет во мне по сей день. Думаю, что именно этот вал несет меня в глубины творческой бесконечности. Я благодарен судьбе за встречу с настоящим гением.

Павел Самойлов