Мизандронцевы собой восполняли духовный вакуум Чистополя (продолжение)

История с поступлением

После окончания техникума наша героиня работала на молокозаводе. Зная о талантах девушки, Лев Харитонович настаивал на поступлении в высшее учебное заведение.

«Стал уговаривать меня, даже не уговаривать, а требовать, чтобы я поступала в университет на астрономическое отделение физфака. «Лев Харитонович, какая астрономия? Вы что?» А он на своем: «Попробовать надо! Вы хотя бы узнайте, какие там экзамены сдают?» – говорит Маргарита Ивановна.

Когда стали известны, какие ожидаются вступительные испытания, началась подготовка к экзаменам: «Я купила учебник Моденова с задачами для поступающих в МГУ на физмат.

А с Галиной Викторовной мы писали диктанты и учили немецкий язык. В свое время Галина Викторовна окончила гимназию, поэтому школьный курс по этим предметам она неплохо знала.

И вот я отправилась сдавать экзамены. Приехала в Казань, увидела университет – руки, ноги задрожали, это после нашего Чистополя-то! Университет меня потряс своим величием­, белыми колоннами.

Заявления принимали в вес­тибюле главного здания. Когда я туда вошла, он меня тоже удивил. Потрясло все!»

«Когда я поступала, было 11 человек на место», – рассказывает Маргарита Ивановна. В то время в Советском Союзе был бум увлечения космосом и астрономией. Это была целая эпоха – эпоха открытий: запуск первого искусственного спутника Земли, 1957 год, полет Юрия Алексеевича Гагарина в космос.

Конечно, поступить при таком наплыве абитуриентов было сложно. Девушка просто не верила в свой успех: «На следующий день нужно было узнавать отметки. Вывешивали только«двойки». Это сейчас все подряд отметки вывешивают, а раньше – если двойка, значит, ты на следующий экзамен не идешь.

Пошла с братом, думаю: точно «двойка», там ведь в каждой задаче была изюминка. Володя подходит и говорит: «Слушай, тебя в списке двоечников нет». Я удивилась: «Да быть этого не может! А ты на физфаке смотрел?» Он отвечает­: «Да! На физфаке!»

Позже, получив экза­менацион­ный лист, Рита узнала, что все экзамены сдала на «отлично».

«Я поступала в двадцать три года. В этом возрасте люди институты заканчивают».

Мизандронцев отлично подготовил свою подопечную. Сказалась требовательность репетитора и сила воли абитуриентки. Методы подготовки у Льва Харитоновича были строгие: «Готовил «пинками» и «кнутом». Нарешаю задачки, а он ругается: «Рита, какая вы невнимательная, так же нельзя!».

Итак, Рита поступила в университет на астрономический факультет. Но и после этого, Мизандронцев живо интересовался успехами своей ученицы. Приезжая домой на каникулы, новоиспеченная студентка рассказывала про то, что изучала на занятиях. А во время учебы Мизандронцевы писали Рите письма: «В каждом письме была страничка, написанная Галиной Викторовной. У нее были прямо-таки «веселые картинки». А Лев Харитонович присылал мне свои стихи, часто шутливые. Вся комната в общежитии просто обожала, когда приходили письма от Мизанд­ронцевых: «О! Тебе письмо от Льва Харитоновича? Давай, скорее читай!» Письма от них были чрезвычайно остроумными, с рисунками карикатурными, все вокруг хохотали. Это было все совершенно незабываемо».

С моей легкой руки у Льва Харитоновича стали появляться ученики. Мой племянник тоже ходил к нему заниматься. В общем, он с молодежью очень много занимался, деньги, конечно, с них не брал. Хотя бедность была совершенно страшная. Я иногда со своего молокозавода кое-что приносила, но он меня очень строго упреждал: «Рита, вы это взяли без спроса?» Я отвечала, что это все разрешил взять главный инженер. Ну, что я могла принести? Молока, да сливочек.

А какая трагедия была, когда умерла Галина Викторовна! Грустно все это вспоминать. Льва Харитоновича после ее смерти забрал к себе сын, он жил с семьей в Астрахани».

Окружение Мизандронцевых

«Лев Харитонович тогда в конторе работал, – продолжает­ Маргарита Ивановна, – по обес­печению противопожарной безопасности. Там часто собирались художники, которые занимались чертежами планов противопожарной безопасности.

Мизандронцев прекрасно разбирался в живописи. О живописи в этой мастерской и говорили. Все эти молодые ребята-художники ходили к Льву Харитоновичу в гости.

 У Мизандронцевых были различные гости. Например, Михаил Скороходов, известный писатель, чьи книги не потеряли значимости и в наши дни, много времени он проводил у Мизандронцевых, когда приез­жал в Чистополь. Несколько книг у Миши Скороходова было и о Чистополе.

Лев Харитонович очень радовался, когда к нему приходил Валерий, сын врача Авдеева. А у Авдеевых собиралась вся интеллектуальная (без преувеличения) элита Чистополя».

(Дмитрий Дмитриевич Авдеев (1879–1952), заслуженный врач ТАССР и РСФСР. В его доме собирались жившие здесь в эвакуации писатели. Самым час­тым гостем был Б.Л. Пастернак, друживший не только с главой семьи, но и с его младшим сыном Валерием – прим. авт.).

Мизандронцев, так же как и Авдеев, в свое время общался со всеми умнейшими людьми города. Библиотекой, правда, особенно не пользовался, хотя и ходил в читальный зал. Обычно, если ему нужно было что-то из книг, просил кого-нибудь принести из дома.

Казалось бы, в провинции, где нет централизованных культурных центров с большими библиотеками, читальными залами, нет театров и выставочных залов, где отсутствует среда для интеллектуальной элиты, для такого высокообразованного и развитого человека мог возникнуть своеобразный духовный вакуум, интеллектуаль­ный дефицит. Тем не менее Лев Харитонович всегда был занят делом: писал труд по философии, очень много читал, сочинял стихи и прозу. К нему очень часто приходили в гости интересные, образованные люди. Вывод напрашивается сам собой: Мизандронцевы сами восполняли духовный вакуум Чистополя.

«Приходил Кошелев, главный инженер молокозавода, он был поэт-любитель. Лев Харитонович слушал его стихи, давал советы. Иногда мы играли в буриме: нужно было подобрать рифмы к словам.

Все его цитаты были к мес­ту, принадлежали знаменитым людям, поэтам. Он очень любил Гумилева из наших русских поэтов. Часто его цитировал, очень любил Пастернака. Все это было метко и к месту.

В общем, я о Льве Харитоновиче и Галине Викторовне могу говорить только в превосходной степени. Я иногда перечитываю стихотворения Льва Харитоновича, которые у меня сохранились».

Что значил Чистополь для Льва Харитоновича

Как сообщает Маргарита Ивановна, «многие из эвакуированных жаловались на Чис­тополь: на грязь, на неустроенность. Ругали город, в котором жили. Но у Мизандронцевых такого не было. Мне кажется, они были благодарны Чистополю, его жителям за приют, который они здесь нашли в страшное для себя время.

 Я никогда не слышала, чтобы они кого-то ругали или неуважительно отзывались о каком-нибудь человеке. Это были люди добрые. В конторе, где работал Лев Харитонович, все, с его слов, были блестящие и замечательные. Лев Харитонович часто цитировал охранника конторы, возвращаясь к вопросу о любимых цитатах. Как-то заговорили на тему «Что такое любовь». Он (охранник) говорит: «Любовь, это когда у нее болит зуб, болит живот, она ничего об этом не говорит, а ты знаешь».

Продолжение следует

Лидия Досаева, научный сотрудник Музея истории города

Чистопольского государственного историко-архитектурного

и литературного музея-заповедника

Читайте начало истории Мизандронцевых по ссылке