Хранитель памяти, ты все оставил людям... (продолжение)

Отец – Константин Никитич Булич (1828-1902) – также был выпускником Казанского императорского университета. В 1871-1874 гг. занимал должность Чистопольского и Мамадышского уездного предводителя дво­рянства, затем служащего департамента уделов. На 1877 год среди имущества семьи числился дом в Казани и по 500 десятин земли в деревнях Кушниково и Приютовка. Помещики Чистопольского уезда в большинстве своем не были крупными землевладельцами, надел мелкопоместных дворян варьировался от 8 до 100 десятин. Большинство, как Константин Никитич, составляли золотую середину, их наделы – от 200 до 1000 десятин. Владения крупных землевладельцев начинались от 1000 десятин и выше. Среди них, например, землевладения приближенного к императору графа Андрея Владимировича Блудова (5826 дес.) в селе Новотроицкое, и супруги премьер-министра Петра Аркадьевича Столыпина – Марии Александровны, урожденной Нейтгарт (8036 дес.) в селе Чулпаново Чис­топольского уезда.

Александр Константинович жил и воспитывался в либерально настроен­ной научно-профессорской среде. Во время гимназических юношеских лет был под сильным влиянием своего знаменитого дяди – Николая Никитича Булича (3.02.1824г. – 24.05.1889г.). Историк русской литературы, член-корреспондент Императорской академии наук, магистр философских наук, доктор славяно-русской филологии, профессор и ректор Казанского Императорского университета, известный либерал-общественник 40-х гг. XIX в. Он был близко знаком с Герценом и Чернышевским, состоял корреспондентом Герценского журнала «Колокол», был членом тайной организации «Студенческая библио­тека КУ».

В 1892 году А.К. Булич окончил естественно-научное отделение Казанского Императорского университета, уехал в С. Петербург, поступил на службу в лесной институт, где состоял в должности второго ассистента на кафедре ботаники академика Бородина. В студенческие годы его считали подающим надежды начинающим ученым, так как он писал весьма интересные научные статьи, посвященные природе нашего края. Но в столице карьера молодого ученого не сложилась, в 1895 году он вернулся в Чистополь, где поступил на земскую службу начальником участка. Проживал в селе Петропавловская Слобода Новошешминской волости Чистопольского уезда.

В 1901 году, получив наследственный выдел от отца, Александр Константи­нович приобрел имение при сельце 1-е Кушниково, с небольшим земельным наделом в 375 десятин. Заниматься сельским хозяйством ему было некогда, из рабочей силы имелись один кучер да два работника, поэтому вся земля сдавалась в аренду. Земская служба отнимала очень много времени, должность была хлопотной. Приходилось вести бесконечные судебные тяжбы крестьян, решая гражданские и уголовные дела. Также Александр Константинович был попечителем Кушниковского сельского училища.

Находясь на должности начальника участка, Булич стал защитником и покровителем политических кружков эсеров, тайно действующих в пригороде Старошешминска и Шереметьевке. И чуть было не поплатился за спасение Старошешминской организации, обнаруженной в 1906 году, во время приезда губернатора Стрижевского. Пришлось спешно продать имение по крайне заниженной цене и бежать из губернии. В 1909 году поступил на первую попавшуюся службу, в Пермский крестьянский поземельный банк, сначала в Тульское, а затем Саратовское отделение, где жил до Октябрьской революции.

В конце 1917 года он вернулся в Чис­тополь, уже не опасаясь преследований со стороны старой власти, работал мелким служащим в кооперативе. Но судьба сыграла с ним злую шутку: и при власти большевиков он стал лишним в новом обществе. Теперь за его спиной презрительно говорили: «из бывших». Выжить в новых условиях «бывшим» было крайне сложно, новая власть сделала все для того, чтобы они ни на минуту не забывали о том, что являются здесь чужаками. Найти работу классовым врагам было сложно, приходилось «выживать» исходя из своих собственных знаний и умений. Повезло тем, кто владел иностран­ными языками и имел гуманитарное образование. Им удавалось найти применение своим знаниям в сфере образования.

Весной 1919 года Чистополь заняли колчаковцы, но задержались они в наших краях ненадолго, вскоре были выбиты из города и уезда в ходе масштабного контрнаступления Красной Армии. Из-за опасений за жизнь семьи­, Булич покидает город вместе с отступающими частями Восточного фронта. С белыми он дошел до Сарапула, затем приехал в Пермь, где возобновил службу в Пермском поземельном банке. В январе-феврале 1920 года отступ­ление белых продолжилось дальше, на Восток. Несмотря на возможные тягостные последствия со стороны новой власти, Александр Константинович принимает решение о возвращении в Чистополь.

Из показаний уголовного дела:

«… В Сибирь в мае 1919 года я ушел из Чистополя вследствие личных преследований меня со стороны разных лиц и вывешенных накануне дня моего ухода на улицах Чистополя плакатов «Смерть интеллигенции!» и «Да здравствует красный террор!» и распространившихся прочих тревожных слухов о беспощадной расправе. Ушел я с целью прожить тревожное переходное время в месте родины моей жены – селе Кутема, но из дер. Владимировка Изгарской волости был направлен разъездом белогвардейской конницы на Ерыклинский тракт, с разъяснением, что Кутема занята красными войсками и что следует идти на Ерыклы. Беженцев удерживали под обманным предлогом скорого возвращения в Чистополь, а потом погнали по направлению: Ерыклы, Большая и Малая Сосновка, Тетвель, Нератовка, приг. Заинска, Елабуга, Сарапул…».

После приезда он был направлен в распоряжение земельного отдела, на должность делопроизводителя. С 1920 по 1927 год преподавал ботанику в Чистопольском сельскохозяйственном техникуме, затем в игольно-швейной школе. В 1921 году с его подачи, под контролем Политпросвета, в Чистополе был открыт кантонный краеведческий музей, а Александр Константинович стал его первым директором. Основу музейного фонда составили личные собрания ученого, среди которых богатая естественнонаучная коллекция с разнообразием гербариев, образцы почвы и минералов.

В 1920–1930 гг. фонды музея нередко пополнялись предметами ис­кусства, книгами, мебелью из разоренных дворянских и купеческих особняков. Булич часто объезжал Чистопольский кантон и привозил чудом уцелевшие в революцию и гражданскую войну раритеты. Так, в селе Мамыково, на месте бывшей экономии помещика Александра Александровича Шульца, в груде мусора Буличем были найдены удивительной красоты керамические сфероконусы, относящиеся к эпохе позднего средневековья. Сосуды с узким горлышком были предназначены для транспортировки и хранения восточных ароматических масел, а так же ртути и сурьмы. В Волжской Булгарии эти металлы использовали в лечебных и косметических целях. В 1923 году из села Чистопольские Выселки в музей поступили два деревянных велосипеда, изготовленных мастером Николаем Мельниковым. Они стали настоящей жемчужиной музейной коллекции и до сих пор привлекают внимание чистопольцев и гостей города. В 1928 году музей краеведения разместился в бывшем усадебном комплексе купцов Подуруевых, где находится до настоящего времени.

К концу 1920-х гг. значительно усилились гонения на церковь, по стране было закрыто или разрушено подавляющее большинство храмов и монастырей. С огромным риском для карьеры и жизни сотрудников в музей в качестве экспонатов пос­тупают церковные старопечатные книги, иконы, части монашеского и архиерейского облачений, церковная утварь. К началу 1930-х гг. по всей стране была объявлена «Безбожная пятилетка». Под руководством всесоюзного общества «Союз безбожников» организовывались массовые мероприятия, — лекции, демонстрации, диспуты, выпускались антирелигиозные газеты и журналы. Начинаются массовые арес­ты священнослужителей и гонения верующих. В ходе этой чистки в 1931 году А.К. Булича арестовали за антигосу­дарственную деятельность. Вместе с монахинями женского Успенского монастыря, священнослужителями, купцами, мелкими служащими и дворянами (всего около 300 человек) он проходил обвиняемым по делу о контрреволюционной организации церковников в Чистопольском райо­не ТАССР. Аресту предшествовали анонимные компрометирующие статьи в «Прикамской коммуне», где его обвиняли в нежелании идти новым социалистическим путем, а музей называли рассадником старорежимных порядков. Припомнили и уход с белыми весной 1919 года. К тому же его социальное происхождение навязывало окружающим образ классового врага. Буличу грозил расстрел, так как «дело церковников» было раскручено до всесоюзного масштаба.

В ОГПУ НКВД на тот момент занимала высокий пост его родная племянница – Вера Петровна Брауде (на снимке), чекистка, известная своей жестокостью, которая сама участвовала в пытках и расстрелах заключенных. Она повлияла на ход следствия и вынесение приговора, так как обвинение в государственном преступлении и расстрел ее близкого родственника впоследствии могли стоить ей карьеры или даже жизни. Булича приговорили к пяти годам заключения условно и отпустили. Данная мера наказания по такому серьезному обвинению была невероятной редкостью, почти за гранью советской реаль­ности. Пос­ле освобождения, без денег, с волчьим билетом и больной женой на руках он навсегда уехал из Чистополя, опасаясь повторного ареста. Дальнейшая его судьба не известна до сих пор.

Юлия Гаврилова, научный сотрудник музея истории города