К 100-летию чистопольского военкомата: обстоятельства и судьбы первых  чистопольских военкомов                                      

Организованная Л. Троцким и Н. Подвойским еще до Октябрьского переворота Красная гвардия, выполнив свои функции по захвату власти, пос­тепенно трансформировалась в бесформенную полуанархическую массу и перестала соответствовать стратегическим требованиям ЦК РКП(б).
Получив текст «Декрета» с соответствующими предписаниями, Чис­топольский ревком уже 10 апреля провел заседание Военно-революцион­ного штаба совместно со штабом Советской дружины (аналог Красной гвардии уездного уровня). Главная тема заседания – организация Рабоче-Крестьянской Красной армии. 
Прибывший из Казани бывший офицер Императорской армии, а ныне губернский представитель с особыми полномочиями тов. Романов, обрисовав создавшееся положение, дал указание на немедленное упразднение Красной гвардии и о формировании частей РККА по новой мобилизационной системе, взяв за основу практику призывных комиссий старой Императорской армии. Для этого предполагалось организовать прием добровольцев – бывших участников Первой мировой – из унтер-офицерского и младшего комсостава бывшей Императорской армии, т.е. прапорщиков и поручиков «военного времени», прошедших соответствующую проверку на лояльность новому режиму.
Первым военным комиссаром уезда был назначен Романов. Его кандидатуру утвердили на заседании ревкома, а также сформировали военную коллегию из представителей Военно-революционного штаба и исполнительного комитета – Т. Кудрина, А. Алишева и В. Буслаева.
Романов незамедлительно принялся за реорганизацию Чистопольской Советской дружины, а главное, за неукоснительное соблюдение воинской дисциплины. Вот один красноречивый документ той эпохи – Приказ по Чистопольскому гарнизону от 25 апреля 1918 г. (стилистика и орфография сохранены)
«Доводится до сведения, что согласно декрету народных комиссаров, собрания и митинги (авт.: они приобрели эпидемические размеры) в отделах Красной армии без особого на то разрешения военного комиссара не допускаются, а также беседы на политические темы сторонних людей.
Нарушение дисциплины рассмат­ривается как проявление контрреволюции. Патроны выдаются – 15 штук на винтовку. За каждый бесцельно растраченный патрон виновный подвергается штрафу – 3 руб. за штуку. За растрату военного имущества – суд трибунала. Денежные азартные игры воспрещаются. Всякая беседа на политическую тему разрешается начальником отряда и отрядным комиссаром совместно.
В первую очередь это следует учесть отряду моряков, где нарушения проис­ходят повсеместно, это стрельба и пьянство в открытом виде.
Инструкторы: Михальчук, Орлов, Воротников, Капралов.
Военком Романов.
Нач. отряда Кудрин.
Член коллегии Аминов.
Председатель исполкома Миксин».
Отряд моряков речной флотилии вызывал постоянное беспокойство у местной военной администрации. Наличие в отряде (45 человек) большого процента уголовных элементов определял высокий уровень криминальных «подвигов». И для такого контингента угрожающий трибуналом «Приказ» не был «указом» даже для испуга, а тем более для исполнения. Дислокация «отряда моряков» на пристанях Чистополя была предписана губернским ревкомом для несения так называемой заградительной службы, которая заключалась общей частью в грабежах пароходов, следую­щих в верховья Камы и наоборот. Таможня и бандитский блокпост в одном флаконе. Безнаказанность развязала руки «героическим» морякам, среди которых единственным человеком, имеющим отношение к морю, отслужившим свой срок еще в императорском флоте, был Василий Буслаев.
Поэтому к местной городской администрации они относились без поч­тения. Это если деликатно обозначить их позицию. Миксин при всей своей настойчивости и креативности долго не мог до них дотянуться и пресечь матросскую вольницу. И появился следующий документ.
РСФСР Чистопольский боевой отряд моряков при Рабоче-крестьянском совете, мая 17 дня 1918 г. № 84
(Препровождаю для исполнения председателю штаба тов. Миксину)
20 мая 1918 г. № 267
Военному комиссару
«Прошу приказом по отряду уволить из отряда моряков речной флотилии моряка Павла Галкина за неоднократную стрельбу в пьяном виде в караульном помещении. В результате был убит по неосторожности фельдшер Чирков. Пом. коменданта А. Самойлов».
Знал бы Миксин, с кем ему приш­лось столкнуться, может, был бы и пооглядчивей. Но, как говорится, не рок головы ищет, а голова на рок идет.
Через месяц тема с «отрядом моряков» возникла снова. 
Выписка из протокола общего соб­рания моряков в присутствии членов исполкома. 
«27 июня 1918 г. № 57 постановлено: уволить из отряда Тугулева Н., Тугулева И., Галкина П., Пашина М. за участие в грабежах.
Принято единогласно.
Выписка препровождается в Оперативный штаб.
Резолюция: «Немедленно привести в исполнение. 27.06.1918. Миксин».
Но постановление «уволить» не было выполнено, несмотря на ­неоднократные требования Оперативного штаба. И тогда, спустя 2 недели, раздраженный Миксин отправил конвойную команду для доставки Павла Галкина в местную тюрьму. А перед этим решил лично с ним «познакомиться». И когда Галкина привели в здание военкомата, между ним и Миксиным произошла перепалка. Галкин ударил его ногой, и взбешенный Миксин распорядился немедленно его расстрелять. Что и было сделано.
Местные органы – и партийные, и военные – были в шоке от самоуправства военкома. Галкин хоть и мерзавец и дебошир, но он – «свой», хоть и «малосознательный», но не «контра». Пока  пытались осознать случившееся, произошла следующая «революционная» драма: вечером был убит в своем кабинете сам Миксин. 
Немедленно была отправлена телеграмма в губернский военкомат: «Казань Воен­кому копия Губисполком.
Сегодня пятнадцатого единоличным распоряжением военкома Миксина расстрелян из «отряда моряков» Галкин. 
Вечером пятнадцатого убит военком Миксин – Все спокойно 242 Оперативный штаб» (орфография текста сохранена).
P.S. В событиях столетней давнос­ти трудно объективно оценить суть произошедшего. Но воспоминания очевидцев И.Отопкова и П.Ананьева позволяют расставить кое-какие акценты в подробностях этой трагедии.

15 июля на месте дислокации «отряда моряков» (окрестности городской пристани) пришвартовалась Волжская флотилия во главе с комиссаром Н. Маркиным, особоуполномоченным самим Пред. РВС Львом Троцким. Когда Маркин в окружении матросской братвы высадился на берег, к нему подбежала вдова расстрелянного Галкина и, упав на колени, начала причитать, что ее муж, тоже моряк, ни за что был расстрелян местным военкомом, и даже его труп не выдали для похорон. Особо не вникая, но поняв, что военком поспешил с расстрелом, Маркин дал команду разобраться и отправил воо­руженную группу из своего отряда вместе с братом погибшего Львом Галкиным. 
Вскоре это «доблестное воинство» прибыло в военкомат, на окраину города. Миксин в ярко-красной рубахе невозмутимо сидел за письменным столом, очевидно, подписывал служебные бумаги. Он, наверное, так ничего и не успел понять: вся команда ворвалась в кабинет Миксина, брат расстрелянного начал стрелять в него из своего «бульдога» (тип пистолета, аналогичный современному травматическому) в лицо. Пули, разумеется, отскакивали. И в закрывшего лицо руками Миксина стали стрелять уже из маузеров остальные «гости». 
Убедившись, что он мертв, они с чувством исполненного революцион­ного долга покинули здание военкомата, оставив всех в остолбенении и растерянности. А вскоре флотилия понеслась дальше – по фарватеру мировой революции, навсегда забыв, что был какой-то Чистополь с каким-то военкомом, с которым молниеносно разобрались и восстановили революционный правопорядок.
Только жаль, что командующий Маркин заранее не вник в детали этих событий. Наверняка он не стал бы так спешить с приговором, зная о том, кем по биографии являлся Ф.И.Миксин.
Председатель ревкома и военный комиссар Миксин за свой недолгий срок жизни (ему было всего 32 года, когда он погиб) прошел, выражаясь суконным языком повседневности, суровую школу жизни. 
Родился он в Чистополе в 1886 году. Отца лишился рано – ему не было и 6 лет. Церковно-приходская школа и ремесленное училище по слесарному делу – его образование. Но даже эта скромная квалификация позволила ему пройти военную комиссию и попасть на Черноморский флот, куда старались направлять грамотных специалистов. И в начале июня 1905 года он был направлен для службы на новейший и самый мощный дредноут (броненосец) «Князь Потемкин–Таврический», не ожидая, какие испытания выпадут на его долю. Мятеж на самом современном военном корабле Императорского флота потряс всю Россию. На этот восставший броненосец сделал ставку даже Ленин, послав своих эмиссаров для идеологического руководства.
В данном очерке нет возможности дать полную оценку этим событиям. А там столько интересных фактов! Главное то, что начинающий службу на флоте Федор Миксин не попал в проскрипционный список для репрессий, когда броненосец был нейтрализован, и военно-полевой суд разбирал дотошно участие каждого из экипажа в совершении воинского преступления в условиях чрезвычайного положения в стране, вызванного русско-японской войной. 
С Миксина обвинение в активном участии было снято, и в 1906 году его направили в Баку для несения службы в береговой охране. Вот там он уступил «революционному» соблазну – поддался агитации Бакинского комитета РСДРП, который готовил вооруженное восстание. 
Миксин вместе с другими матросами взломал оружейный склад воин­ской части и передал комитету большое количество оружия. Разумеет­ся, это стало известно – участники были арестованы, а 10 матросов по суду трибунала расстреляны. Миксин был отправлен в ссылку в Енисейскую губернию, там он познакомился со Сталиным. Трудно сказать, запомнился ли будущему «кремлевскому правителю» матрос с «Потемкина», но Миксин его имя упоминал в своих­ письмах.
Удивительно другое, что он с политически сомнительной репутацией выразил свое странное патриотичес­кое чувство в реальном решении: когда началась I Мировая война, он с немалыми усилиями добился зачисления в Императорскую армию и прошел солдатский путь в окопах русско-германского фронта. В 1917 году вступил в партию большевиков. А в начале 1918-го вернулся в Чистополь и вскоре был выбран председателем ревкома. Занимал и другие ответственные должности. А когда военком Романов был отозван в губернский военкомат в Казань, Миксин 9 июля, буквально за несколько дней до своей гибели, был утвержден в должности военкома. 
Жаль, что так нелепо закончилась его по-своему трагическая биография харизматичного и верного принципам героя той катастрофической эпохи, изменившей лик планеты.
Местная власть долго не могла прий­ти в себя от случившегося. Наскоро организовали комиссию, которая произвела выемку вещей и документов в доме Ф. Миксина на ул. Владимирской сразу же после похорон. Кстати, деньги на похороны собирали всем миром. Обоих, Миксина и Галкина, хоронили в один день с красными флагами.
«18 июля 1918 г. № 1693
Исполнительный комитет при сем препровождает на хранение отоб­ранное чрезвычайно-следственной комиссией от покойного Миксина: кожаную тужурку, папку, бумажник, винтовку, портфель, свисток, платок, 2 железные части от револьвера или винтовки, частную переписку (47 писем) и 3 банковские книжки на имя частных лиц (А. Курятникова, Мельникова, Варганова, Казакова).
Тов. председатель ревкома Гуськов» (орфография сохранена).
Комиссия так и не завершила свою работу по расследованию этой драмы – надвигалась на город активная фаза гражданской войны.

Следующим военкомом после гибели Миксина стал Георгий Кудрин, до того возглавлявший военную коллегию ревкома. Он был из местных. Родился в 1894 году в Слободе Екатерининской Чистопольского уезда. Учился в церковно-приходской школе, затем работал в типографии Улыбина переплетчиком и наборщиком. В 1915 году был призван в действующую армию, где находился на передовой до 1917 года, и под влиянием большевистской пропаганды он, как и многие другие, бросил фронт и вернулся в Чистополь, вступив добровольцем (впрочем, все были добровольцами) в Чистопольский отряд моряков Волжской военной флотилии. Он быстро поднялся по службе: от рядового до комиссара за полгода. В нем очевидным образом проявились организаторские качества. Он сумел провес­ти мобилизацию в Чистопольском уезде родившихся в 1905-м, 1906-м, 1907 годах. А также скомплектовал из участников I Мировой войны 4-й Стрелковый батальон под командованием В. Ломоносова (из бывших офицеров), впоследствии реорганизованный в полк им. Володарского, принимавший участие в последних боях в Крыму.
Когда Кудрина утвердили на должность военкома, Чистополь находился почти на осадном положении: от Бугульмы шли войска чехословаков, которые совместно с отрядом белой «Народной армии» продвигались настолько активно, что местная администрация чуть успела эвакуировать банковские активы (700 пудов), а часть комиссаров были захвачены врасплох и оказались на так называе­мой «барже смерти». Мало кто уцелел. Но Кудрину повезло – он сумел вместе с Коммунистическим отрядом Воротникова добраться до Казани.
До 1920 года он служил в губернском военкомате Казани. Затем работал на различных должностях разных учреждений с 1923-го по 1945 год.
Кудрина на посту военкома в 1920 году сменил командир коммунистического батальона Иван Васильев, зарекомендовавший себя исключительно стойким руководителем, которому достались серьезные испытания, такие как подавление в уезде крестьянского «вилочного мятежа» против большевистской власти, борьба с дезертирами, страшный голод.
В 1924 году его заменил военный комиссар И. Телегин, командированный из Казани на несколько месяцев.
С 1924 года по 1937 год военкомат возглавлял интендант 2-го ранга К.С.Федоров. В период «Большого террора 1937 г.» он был репрессирован.
А его сменил старший политрук Я. Баганов, который тоже разделил судьбу предыдущего военкома.
С 1940-го по 1941 год возглавлял воен­комат капитан М.Н. Шалаев, вскоре ушедший вместе с военным призывом на фронт.
Еще в довоенное время военкомат был перебазирован на ул. К. Либкнехта, в угловое здание (бывшего «Торгового дома» купца А. Курятникова), удобного во всех отношениях: огромный двор, используемый для строевых занятий, хозяйственные постройки, здание мельницы под казармы. Военкомат играл в жизни города очень важную роль. Все военнообязанные были строго подотчетны военному комиссариату, и они определялись заранее в своей военной специальности, занимаясь прикладными видами спорта: клуб «ворошиловских стрелков», куда принимали даже самых юных, парашютное дело – очень популярное в городе, автомобильная школа и кружки связистов и радистов в каждой школе города.
Тема военных комиссариатов перио­да Великой Отечественной и после­военного периода предполагает особый подход к изучению архивных документов тех времен. Но это дело будущих серьезных исследователей. И будем надеяться, что с этой важной задачей сумеет управиться новое поколение историков, выросших из «юной армии» и прошедших армейскую службу в наших овеянных боевой славой Вооруженных силах.

Следующим военкомом после гибели Миксина стал Георгий Кудрин, до того возглавлявший военную коллегию ревкома. Он был из местных. Родился в 1894 году в Слободе Екатерининской Чистопольского уезда. Учился в церковно-приходской школе, затем работал в типографии Улыбина переплетчиком и наборщиком. В 1915 году был призван в действующую армию, где находился на передовой до 1917 года, и под влиянием большевистской пропаганды он, как и многие другие, бросил фронт и вернулся в Чистополь, вступив добровольцем (впрочем, все были добровольцами) в Чистопольский отряд моряков Волжской военной флотилии. Он быстро поднялся по службе: от рядового до комиссара за полгода. В нем очевидным образом проявились организаторские качества. Он сумел провес­ти мобилизацию в Чистопольском уезде родившихся в 1905-м, 1906-м, 1907 годах. А также скомплектовал из участников I Мировой войны 4-й Стрелковый батальон под командованием В. Ломоносова (из бывших офицеров), впоследствии реорганизованный в полк им. Володарского, принимавший участие в последних боях в Крыму.
Когда Кудрина утвердили на должность военкома, Чистополь находился почти на осадном положении: от Бугульмы шли войска чехословаков, которые совместно с отрядом белой «Народной армии» продвигались настолько активно, что местная администрация чуть успела эвакуировать банковские активы (700 пудов), а часть комиссаров была захвачена врасплох и оказалась на так называе­мой «барже смерти». Мало кто уцелел. Но Кудрину повезло – он сумел вместе с коммунистическим отрядом Воротникова добраться до Казани.
До 1920 года он служил в губернском военкомате Казани. Затем работал на различных должностях разных учреждений с 1923-го по 1945 год.
Кудрина на посту военкома в 1920 году сменил командир коммунистического батальона Иван Васильев, зарекомендовавший себя исключительно стойким руководителем, которому достались серьезные испытания, такие как подавление в уезде крестьянского «вилочного мятежа» против большевистской власти, борьба с дезертирами, страшный голод.
В 1924 году его заменил военный комиссар И. Телегин, командированный из Казани на несколько месяцев.
С 1924 года по 1937 год военкомат возглавлял интендант 2-го ранга К.С.Федоров. В период «Большого террора 1937 года» он был репрессирован.
А его сменил старший политрук Я. Баганов, который тоже разделил судьбу предыдущего военкома.
С 1940-го по 1941 год возглавлял воен­комат капитан М.Н. Шалаев, вскоре ушедший вместе с военным призывом на фронт.
Еще в довоенное время военкомат был перебазирован на ул. К. Либкнехта, в угловое здание (бывшего «Торгового дома» купца А. Курятникова), удобного во всех отношениях: огромный двор, используемый для строевых занятий, хозяйственные постройки, здание мельницы под казармы. Воен­комат играл в жизни города очень важную роль. Все военнообязанные были строго подотчетны военному комиссариату, и они определялись заранее в своей военной специальности, занимаясь прикладными видами спорта: клуб «ворошиловских стрелков», куда принимали даже самых юных, парашютное дело – очень популярное в городе, автомобильная школа и кружки связистов и радистов в каждой школе города.
Тема военных комиссариатов перио­да Великой Отечественной и после­военного периода предполагает особый подход к изучению архивных документов тех времен. Но это дело будущих серьезных исследователей. И будем надеяться, что с этой важной задачей сумеет управиться новое поколение историков, выросших из «юной армии» и прошедших армейскую службу в наших овеянных боевой славой Вооруженных Силах.

Рафаил Хисамов, старший научный сотрудник Мемориального музея Б.Пастернака