ЧИСТОПОЛЬСКИЙ ВОЯЖ КОМАНДОРА

Глава 41
Здесь было крыльцо! Непредсказуемые последствия

Компаньоны вышли за ворота и припустили рысью по утоптанной тропинке в сторону большой дороги. По этой тропинке в осеннюю распутицу они брели в поисках дома Аглаи Харитоновны. Сейчас тропинка петляла в глубоких сугробах. Центральная часть улицы представляла собой накатанную грейдированную дорогу. Это перед свадьбой постарался хозяйственный Петр Пупырин. Через своих друзей он пригнал технику, чтобы свадебный кортеж проехал без препятствий. Компаньоны свернули на эту дорогу, здесь бежать было легче. Добежав до большой дороги, Остап побежал было дальше, но его остановил негодующий крик Арнольда:

— Командор, подождите! Мы не договаривались о марафонской дистанции, — задыхаясь и тяжело дыша прохрипел подбегающий Арнольд. — Это уже не оздоровление, а изнурение какое-то. Вам хорошо, вы цирковой работник, а я кто? У меня еще легкие от никотина не очистились.

Бендер взглядом определил расстояние до дома Аглаи Харитоновны.

— Пожалуй, вы правы, магистр, я несколько увлекся. Кстати, скажите мне спасибо, если бы мы не встретились, то так бы и коптили свои легкие, пока совсем не зачахли бы. Дышете как паровоз на тяжелом перегоне. Ладно, давайте перейдем на быстрый шаг и подкорректируем план наших действий на сегодня.

— Вроде, все ясно, командор. После завтрака у меня намечен приступ ностальгии по утерянному жилищу папеньки, с участием нашей дорогой хозяйки. На вас — воспитательная работа с тем же папенькой. Ну, а потом мы собирались навестить дядю Шуру и принести ему чего-нибудь вкусного. Позвольте, командор, я сам у него что-нибудь на обед приготовлю.

— Знаю я ваше «что-нибудь». Хорошо, ухитритесь приготовить что-нибудь сытное, но не калорийное. То, что это будет вкусным, я не сомневаюсь.

— Заметано, командор, только по пути зайдем на рынок.
На завтрак Аглая Харитоновна запекла курицу и подала ее с гарниром из гречки. На десерт был яблочный пирог и какао. Отказывать хозяйке было неудобно, и компаньоны, стараясь не смотреть друг на друга, умяли по большому куску курицы. Когда Аглая Харитоновна предложила добавки, они в один голос и преувеличенно громко отказались. Им было стыдно. Им виделся бортмеханик, тоскливо скребущий ложкой по дну тарелки с овсяной кашей.
Пользуясь тем, что Алексей Иванович еще спит, Арнольд напустил на себя задумчиво-печальный вид и временами тяжело вздыхал. Аглая Харитоновна осведомилась о причине его печали. Когда «племянник» поведал ей, отчего он грустит, хозяйка с готовностью прошла с ним на пустырь, на место сгоревшего дома. Когда они вышли, на кухне появился Алексей Иванович. Увидев Бендера, он тут же юркнул опять в спальню. Остап не стал его преследовать. Он прошел в соседнюю комнату и включил телевизор. Показывали «Клуб кинопутешествий» с Юрием Сенкевичем. Устроившись поудобнее, он стал смотреть передачу. Остапу повезло, передача была о мегаполисе под названием Рио-де-Жанейро. Он с удивлением обнаружил, что культа белых штанов в городе его детской и юношеской мечты не наблюдается. Конечно, как и в любом курортном городе, кое-кто был в белых штанах, но поголовного характера это не носило. Остап был разочарован.
В это время на месте пожара Аглая Харитоновна проводила экскурсию для удрученного «племянника». Жестикулируя, она изображала в воздухе очертания сгоревшего дома Александра Ивановича.

— Скажите, уважаемая Аглая Харитоновна, а вы не могли бы поточнее показать, где находилось крыльцо этого дома. Мне хочется постоять именно на этом месте. Отсюда моим папаш… отцом был сделан последний роковой шаг из родного дома. Арнольд опять тяжко вздохнул и для верности зашмыгал носом.

Аглая Харитоновна минуту постояла в раздумьях, а затем уверенно воткнула лопату в конкретное место в снегу. Арнольд тут же переместился на эту точку и встал как вкопанный. Он был похож на часового, несущего службу на ответственном посту. Глаза он скорбно опустил ниц, а руки опустил по швам. Незаметно от Аглаи Харитоновны он послюнявил пальцы и протер ими глаза. Теперь казалось, что он пустил слезу. Доверчивая хозяйка приняла все за чистую монету. Всплакнув, она ушла в дом, оставив Арнольда одного. Оглянувшись по сторонам, безутешный «сын» быстро очистил это место от снега. Покружив по двору, он обнаружил стопку примороженных к земле кирпичей. С трудом отодрав два кирпича, он положил их друг на друга, обозначив таким образом место, где было крыльцо. Он и не подозревал, что за всеми его действиями наблюдает Алексей Иванович. По привычке выглянув из окна, он увидел Аглаю Харитоновну и своего сына Арнольда. По жестам своей жены он все понял. В глубинах души подпольного миллионера тут же вскипели и забурлили нешуточные страсти. В больной голове профессионального казнокрада мгновенно проскочила мысль о том, что его лишают последних денег из того огромного капитала, что у него был совсем недавно. Ему отчаянно захотелось тут же выскочить во двор и, раздирая пальцы в кровь, выдрать из замерзшей земли портфель. Куда с ним бежать дальше — ему было все равно. Главное — с ним его деньги, хоть часть. Он даже дернулся было к порогу, но тут наткнулся на стоящего в дверях Остапа. Тот с интересом наблюдал за Алексеем Ивановичем. Моральные силы подпольного миллионера были на исходе. Увидев преграду в лице Бендера, он, словно куль с картошкой, рухнул ему прямо под ноги. Услышав шум, из кухни мгновенно примчалась Аглая Харитоновна. Вдвоем с Остапом они уложили Алексея Ивановича на кровать. Тот был без сознания и временами прерывисто дышал. Остап похлопал его по щекам, но безрезультатно. Аглая Харитоновна тут же умчалась за Гвоздодеровым.

Ей повезло. Когда она выскочила из ворот, то сразу столкнулась с Николаем Фомичем. Он сам направлялся навестить своего пациента. Пощупав пульс и осмотрев больного, врач сказал, что его надо немедленно госпитализировать. Он сам отправился звонить по телефону, чтобы к дому Аглаи Харитоновны немедленно прислали карету «Скорой помощи».
На консилиуме врачей в больнице было решено, что Алексея Ивановича Корейко необходимо перевести в специализированную клинику в Казань для дальнейшего обследования и лечения. С таким заболеванием медперсонал больницы сталкивался впервые. Мало того, по свидетельству Николая Фомича, подобное заболевание было редчайшим по своей природе и требовало самого серьезного научного подхода и исследования. Гвоздодеров сказал, что похлопочет, чтобы для надлежащего ухода за больным с ним в палате могла находиться и его жена.

Перед отъездом в Казань Аглая Харитоновна собрала своих постояльцев на своей уютной кухне. Попрощаться пришла и ее подруга Варвара Леонидовна. Все как могли утешали хозяйку и говорили то, что было принято говорить в подобных случаях. Варвара Леонидовна обещала поворожить за здоровье Алексея Ивановича самыми сильными средствами и предрекла ей, что все будет хорошо и ровно через две недели и три дня они вернутся домой. Разливая чай и нарезая пирог, Аглая Харитоновна сказала Остапу и Арнольду, что они могут жить в ее доме столько, сколько им необходимо, а если надумают съезжать, то ключи от дома и от ворот пусть оставят Варваре Леонидовне. Сообщать о состоянии здоровья Алексея Ивановича она будет через Петра Пупырина, у которого в служебном кабинете есть телефон. Варвара Леонидовна сказала, что в свою очередь будет часто навещать бедненьких одиноких постояльцев. При этом она томно посмотрела на Остапа.

Все складывалось для компаньонов как нельзя лучше, если не считать состояния здоровья Алексея Ивановича. Надо сказать, что оба компаньона не без сочувствия отнеслись к тому, что с ним произошло. А произошло, судя по реакции Николая Фомича, резкое ухудшение течения его такой непонятной болезни. Подпольный миллионер платил по счетам за свои пагубные страсти.

Аглая Харитоновна с Алексеем Ивановичем убыли в Казань, а для компаньонов открылась новая и последняя страница завершающей стадии операции. Для Остапа она оказалась отчасти очень даже непредсказуемой.

Глава 42
Время копать. Неожиданные препятствия

 Посовещавшись, компаньоны постановили, что дело с извлечением портфеля не стоит откладывать в долгий ящик. Хозяйка вместе с новоявленным мужем убыли в Казань, и руки у компаньонов были развязаны. Чтобы не привлекать внимания соседей, решено было копать этим же вечером. К сожалению, в сарае, кроме двух штыковых и одной совковой лопаты, другого инструмента не нашлось. Ковырять лопатами промерзшую землю было бесполезно, нужен был лом. Арнольд сказал, что в гараже у дяди Шуры куча всякого инструмента, и лом там наверняка найдется. Надо было отправляться к Балаганову, ввести его в курс дела и найти лом.
Сегодняшний день вновь был начат с пробежки, а сейчас компаньоны собирались позавтракать оговоренной овсяной кашей. Для очистки совести Арнольд не стал даже добавлять в нее масла. После завтрака Остап решил сам прогуляться к Балаганову, сходить с ним в гараж и вместе вернуться к обеду. Вечером можно было приступать к извлечению портфеля.
Послышался стук в дверь, и Арнольд пошел открывать. На пороге стояла сияющая Варвара Леонидовна. В руках она держала кастрюлю, укутанную шерстяным платком. Увидев Арнольда, она на секунду замешкалась, а затем спросила:
— Добрый день, голубчик. Остап Ибрагимович, надеюсь, дома?
До сего момента образ Варвары Леонидовны, подруги Аглаи Харитоновны, был представлен исключительно в качестве знахарки и ворожеи. Между тем Варвара была значительно моложе своей подруги, и ее отличительной чертой была непомерная влюбчивость. Это требует дополнительного пояснения.

Любовные истории Варвары Леонидовны

Влюбляться Варвара Леонидовна Одуванчикова начала с самого раннего детства, с детского сада. Сидя на горшке, она строила глазки то одному мальчику, то другому. Затем следовала череда школьных влюбленностей, некоторые из которых дали о себе знать в последующие годы. Первый, второй и третий ее браки были очень скоротечны. Уже в первые дни замужества она разочаровывалась в своих избранниках и выставляла их за порог. В конце концов она закончила эксперименты с официальными браками и стала искать мужчину своей мечты проверенным способом — методом проб и ошибок. Постепенно это становилось образом ее жизни. До серьезных отношений, впрочем, дело доходило редко. Сообразуясь с этим, она увлеклась гаданием на суженого и ворожбой, но как женщина неглупая быстро поняла, что все это несерьезно. Понять то она поняла, но к этому времени о ней уже пошла слава как о гадалке. Смекнув, Варвара решила, что это на этом деле можно зарабатывать неплохие денежки. Поднаторев и расширив список предложений, она стала промышлять как травница и знахарка. Между тем поиск избранника не прекращался. В числе ее кандидатов побывали многие соседи мужского пола, отчего ей неустанно перемывали косточки как ближние, так и дальние соседки. Хорошо знавший ее Петр Пупырин постоянно подшучивал над Варварой Леонидовной и желал ей встретить к концу жизни настоящего принца верхом на осле.

На голове осла, говорил Пупырин, будет красоваться фата, в его гриву будут вплетены разноцветные ленты, а к хвосту будет привязана пустая консервная банка. Когда-то, когда на голове Пети Пупырина еще не было плеши, он целых четыре дня нравился Варе Одуванчиковой. На пятый день она Петю отвергла и влюбилась в одного из его приятелей.

На Бендера она положила глаз сразу, как только увидела его впервые на бракосочетании подруги. Влюбилась она мгновенно, но виду не подала. Надо было оценить новый объект обожания поближе. Наблюдая за Остапом на свадьбе, она решила, что, наконец, нашла свою мечту. Для своих лет Остап хорошо сохранился, был полон энергии и благодаря своему образу жизни совсем не походил на старика. Варвара Леонидовна тоже следила за собой и тоже вела активный образ жизни, отчего ей удалось сохранить остатки девичьих форм. Поднявшись сегодня поутру с постели и осмотрев себя в зеркало, она решила, что у нее есть все шансы завоевать сердце Остапа Ибрагимовича. Зная непреложную истину о пути к сердцу мужчины, она с утра пораньше настряпала пирожков с самой разной начинкой и отправилась покорять Бендера. Она уже заранее выяснила, что тот был не женат и это ее особенно вдохновляло.
   

 Удивленно посмотрев на Варвару Леонидовну, Арнольд пригласил ее войти. Она вошла, и, поздоровавшись с Остапом, взглянула на него с такой ласковой и зовущей улыбкой, что тот расплылся в ответной улыбке. Поставив на стол принесенную с собой кастрюлю, Варвара Леонидовна развязала платок и сняла крышку. Кухня наполнилась такими вкусными ароматами свежеиспеченных пирожков, что у компаньонов невольно потекли слюнки. Тощая корка овсяной кашки в их тарелках смотрелась жалко и неаппетитно.
 

   — Что с вами, мальчики? Вы чего стоите, как два тополя? Налетайте на пирожки, это я вам приготовила. Пока Аглая Харитоновна в отъезде, я беру над вами шефство. Налейте-ка и мне чаю, позавтракаю вместе с вами. Остап Ибрагимович, берите вот эти, кругленькие, они с картошечкой. Вот эти, квадратиками, с капусткой, а треугольнички — с рисом и яйцом.
   

 Опять компаньоны завтракали, стараясь не смотреть друг на друга. Им опять было стыдно. Пирожки на самом деле были настолько вкусные, что оба то и дело запускали руку в кастрюлю. Когда руки компаньонов в очередной раз там встретились, она была почти пуста. Тут оба одновременно вспомнили о Балаганове, но было поздно. На дне кастрли лежал всего один пирожок. Остап разломил его пополам. Варвара Леонидовна смотрела на них с обожанием, особенно на Остапа. Пока компаньоны ели, Варвара Леонидовна без умолку говорила.
   

 — Так что, Остап Ибрагимович, вы зайдете сегодня вечером? Розетка в прихожей до добра меня не доведет, она постоянно искрит, а тут еще и лампочка в холодильнике мигать начала. Мужчины-то у меня в доме нет, а я что в электричестве понимаю?
   

 — Что? Какой холодильник? Ах, да, холодильник… Ну конечно, зайду. Вечером? Очень хорошо, вечером. Пирожки очень вкусные, огромнейшее вам спасибо. А сейчас просим нас извинить. Нам с Арнольдом Александровичем надо срочно отбыть на весь день по очень срочному делу, — пока Варвара Леонидовна трещала, Бендер обдумывал, как от нее теперь избавиться.
 

   В прихожей Варвара Леонидовна поймала Остапа за пуговицу рубашки и, играя глазками, еще раз взяла с него обещание непременно прийти вечером. Она объяснила, как легко будет найти ее дом. Остап сказал, что придет непременно и в подтверждении этого клянется манишкой Паниковского. Романтически настроенная женщина ничего не поняла и, продолжая щебетать, удалилась.
   

 — Поздравляю, командор, вы попали под огонь дальнобойной артиллерии. Считайте, что вы обречены, эта огонь-женщина живым вас не выпустит, по ее глазам видно. Придется копать без вас. Если я правильно понял, вечером вы отправляетесь на свидание. Думаю, что наше общее дело стоит такой жертвы.
 

   — К вашему сведению, студент, жертвой я себя не считаю. Раз дама просит, мой долг откликнуться на зов. Если вы считаете, что я уже стар для амурных дел, то напрасно.
 

  — Что вы, командор, вы в самом расцвете сил и возможностей. А мы здесь с дядей Шурой справимся и без вас. Как хотите, но пока вы с ним появитесь, я приготовлю на обед что-нибудь существенное. Мы с вами оба перед ним вроде как виноваты. Я имею в виду пирожки. И еще один вопрос, командор: а нужна ли нам здесь машина дяди Шуры? Зачем привлекать внимание? Завернете лом в какую-нибудь тряпку и принесете.
 

   — Лом, дорогой магистр, не карандаш, не очень-то его спрячешь. Ладно, я пошел, все решим с бортмехаником на месте.
   

 В это время в дверь прихожей опять постучали. Арнольд опять пошел открывать. На пороге стояла соседка из дома рядом. Она приносила продукты, когда Аглая Харитоновна не могла выходить, выхаживая Алексея Ивановича. Было понятно, что ее в большей степени привело сюда любопытство. Коротко ответив на ее вопросы, Арнольд запер двери и сказал, что больше никому не будет открывать. Соседка ушла. Не прошло и минуты, как к воротам подъехала машина, и спустя минуту в дверь опять постучали. Как оказалось, это приехал Петр Пупырин. Войдя, он первым делом сообщил, что ему из Казани звонила Аглая Харитоновна. Она просила передать, что их с Алексеем Ивановичем поместили в одну палату, что Алексей Иванович пришел в себя, но часто плачет. На этом Пупырин распрощался и уехал.
   

 — Знаю я, о чем он плачет, — сказал Остап. — Надо внести в его душу окончательное успокоение, наш подзащитный давно в этом нуждается. Мы сегодня завершим благое дело — лишим его остатков надежды. Миллионеры в нашей стране ликвидированы как класс, и мы тоже должны приложить к этому руку.
 

   — Выходит, командор, мы с вами совершаем благое дело.
 

   — Как знать, магистр, как знать. Как бы и вас с Балагановым не заразила бацилла стяжательства и легких денежных знаков. Ладно, надеюсь, визитов больше не будет. За вами обед, а я отправляюсь к бортмеханику.

Продолжение следует